Путешествие в страну ночи

К пяти утра Лидия выписала дюжину фамилий, две из которых Маргарет проморгала в записях Немецкого банка, а там и вовсе задремала, уронив голову на руки.

Впрочем, эта ночь в любом случае оказалась бы бессонной для ревнивой мисс Поттон.

- Вы уверены, что меня туда пустят? - спросила Лидия, покраснев. - Что это не запрещено...

- Во двор может зайти любой, - сказал Разумовский. - Но лучше, если говорить буду я.

Синяя мечеть была одной из самых больших в городе, вокруг нее всегда толпился народ.

"Может быть, все дело именно в этом", - подумала Лидия.

Чувствуя себя крайне неловко в европейском платье с крохотной прозрачной вуалькой, прикрепленной к модной шляпе, Лидия двинулась вслед за Разумовским к северной стене двора. Неяркое солнце светило в лица расположившихся там людей. Бородач в тюрбане торговал разложенными на коврике яркими молитвенными четками; еще несколько мужчин сидели, скрестив ноги, перед низенькими столиками, на которых стояли чернильницы, письменные приборы и песочницы (просушивать написанное). Был здесь и неизбежный мальчишка с инструментами для чистки обуви. На мраморных ступенях двое оборванцев перебирали бусины четок и молча провожали взглядами проходящих женщин.

Человек, которого они искали, сидел на рваном коврике неподалеку от продавца молитвенных бус и беседовал с тощим стариком в белых одеждах и желтом тюрбане. Заметив приближающегося Разумовского, он обернулся - и Лидия различила крючковатый огромный нос, грязновато-седую бороду и зеленое пятно тюрбана. Опустив глаза, она увидела торчащие из лохмотьев грязные босые ноги. Ногти на больших пальцах напоминали когти медведя. От сказителя несло потом. На Лидию и Маргарет он взглянул с отвращением и гневом. Пробормотал что-то по-турецки, затем вдруг перешел на режущий слух французский:

- Женщина с неприкрытым лицом - мерзость в глазах Аллаха.

- Прошу прощения. - Лидия сделала реверанс. - Вы дурно отозвались обо мне лишь потому, что я ношу ту вуаль, которую подарил мне мой муж? - Она коснулась своей шляпы. - Вы оскорбили меня за то, что я ношу наряды, нравящиеся моему мужу?

Мужчина в желтом тюрбане вежливо стушевался, оставив Лидию, Разумовского и Маргарет наедине со сказителем. Лидия присела рядом со стариком на мраморные ступени, сказав себе, что зеленую юбку все равно придется отдавать в стирку.

- И если мой муж исчез, - продолжала она по-французски, как можно медленней и понятней, - если я знаю, что он в опасности, неужели мое желание помочь ему - тоже мерзость в глазах Аллаха?

"Слышал бы меня Исидро", - подумалось ей.

Черные глаза вспыхнули, как угли. Сухие губы поджались сердито, борода шевельнулась, но, судя по быстрому взгляду, которым старик окинул двор, и по нервному движению плеч, Лидия поняла, что сказитель испуган.

- Ты - жена того инглиза в коричневой одежде? Человека, который выспрашивал меня о Бессмертном Господине?

Лидия кивнула. Ей очень бы хотелось знать, прислушивается ли Разумовский к их тихому разговору.

- Да, я его жена.

- Он был глупец, - бросил старик. - Искать встречи с Вафар-сагибом может только глупец, и его настигла судьба, достойная глупца.

- Ты рассказал ему?

Сказитель смотрел в сторону.

- Я ничего ему не рассказывал, - резко ответил он, но Лидия знала, что старик лжет. Джеймс не мог не предложить ему денег, а судя по внешнему виду, старик сильно в них нуждался. - Это все мой мальчишка Исак, - тут же пояснил он. - Смышленый парень - так я, во всяком случае, о нем думал. Но когда он не пришел той ночью, я понял, что он нарушил запрет: он рассказал о Вафар-сагибе, а Господин не прощает такой болтовни. - Черные глаза его сузились, тихий голос стал подобен шелесту шелка. Лидии пришлось склониться к старику, почувствовав его дыхание, пахнущее крепким кофе и гнилыми зубами. - Вафар-сагиб был господином этого города, еще когда был жив мой прадед. Он знает, когда о нем говорят на улицах, даже при свете дня. Когда инглиз спросил меня о нем и предложил мне деньги... к которым я, конечно, не притронулся, - добавил он, повысив голос, - я испугался. Я пришел сюда, где меня не увидят те, кто ему служит. Теперь все говорят о хортлаках, афритах и гола, которые бродят за городом среди могил и кипарисов, возле гробницы Хасим Аль-Байада, останавливают путников и убивают их во тьме...

- Где эта гробница? - спросила Лидия, понизив голос и надеясь, что Разумовский их не слышит.

- Ты глупа! - Сказитель вскинул руки, черные глаза вспыхнули гневом. Ты так же глупа, как и твой муж! Поди прочь и не спрашивай больше, пока тебя не настигла такая же судьба!

- Я не пойду туда ночью... - начала было Лидия, но старик, не слушая, потрясал сухими узловатыми кулаками:

- Прочь! Убирайся! Говорю тебе, что твой муж мертв!

Она вздрогнула и пошатнулась, вставая. Разумовский немедленно поддержал ее. Сзади послышался вскрик Маргарет.

- Оставь меня, неверная шлюха! - визжал старик. - Как ты посмела прийти в это святое место и осквернить его!

- Но я...

- Пойдемте, - мягко сказал князь, увлекая Лидию к воротам. - Все равно вы здесь больше ничего не узнаете.