Путешествие в тайну

У метро Пражская джип притерся к бордюру, и в салон, бурча что-то себе под нос, залез Пилигрим.

– Привет, – он недовольно вздохнул. – Чего там стряслось такого, что великая структура не может без моих скудных знаний?

– Да вот, – ехидно ответил генерал, – у одного пациента во рту почернел валет.

– Кто?

– Валет. Карта такая игральная. Между десяткой и дамой. Бывает четырех мастей, – продолжал ехидничать генерал.

– Понял, понял, что валет. Валет что сделал?

– Валет червонный, то есть красный. Почернел, – протянул Евгений Борисович.

– Каким образом? – опешил писатель.

– Элементарным. Сажей вымазали.

– И что?

– А то, что все это произошло в Дубровицах.

За разговором не заметили, как проскочили МКАД. Притормозили у милицейского «Мерседеса» с мигалкой. Из «Мерседеса» вылез важный милицейский генерал и пересел к ним в машину.

– Привет честной компании. Вы, я вижу, в сборе.

– Мы с Тамарой ходим парой, – откликнулся Пилигрим.

– Привет, – Борисыч крепко пожал протянутую руку.

– Ну так что? Это ваш объект? – спросил милицейский.

– Посмотрим, понюхаем. Поехали, – откликнулся фээсбэшник. – Витя, гони через Бутово и Подольск, и там направо, прямо к церкви. Не люблю я эту магистраль М-2, – отдав приказ шоферу, пояснил он.

Джип рванул через микрорайон Бутово. «Мерседес» с мигалками сел ему на хвост, что выглядело весьма необычно и вызывало интерес. Километров через 20 они свернули на указателе «Дубровицы», перед этим распугав все ДПС-посты Подольска. Лихо развернулись у ограды церкви и встали. Весь генералитет вышел на воздух.

– Слушай, Борисыч, а классная церквушка, – министерский чин во все глаза смотрел на строение за оградой. – Если б не это дело, глядишь, и не увидел бы никогда. Ты вот все знаешь. Расскажи, пока ребятки из местных органов не подскочили.

– Это пусть писатель рассказывает. Он у нас историк, археолог, архивариус и вообще знаток, – кивнул на Пилигрима генерал.

– Вам как, всю историю от Ноя или в общих чертах? – встал в позу экскурсовода Пилигрим.

– От Ноя, – встрял Борисыч и двинул вокруг церкви, словно гончая, берущая след.

– Ну что ж, небольшой экскурс в историю здешних мест. – Пилигрим оперся об ограду и повел рукой, словно собрался продать усадьбу риелторам. – Ни одна подмосковная церковь не сравнится по загадочности с Церковью Знамения Пресвятой Богородицы в Дубровицах. Неизвестны ни автор-архитектор, ни мастера, хотя предположений высказано множество. Одна из причин – утрата архива усадьбы.

Из-за ограды хмыкнул генерал. Он понял: Пилигрим оседлал своего конька.

– Но вот что можно рассказать более-менее точно. В XVII веке усадьбой владел боярин Иван Васильевич Морозов. Родственник его был воспитателем царя Алексея Михайловича, а затем и его ближайшим советником. После медного бунта родственника удалили от двора, а Иван Васильевич, наоборот, приближен. В конце жизни боярин принял монашеский постриг, а имение завещал дочери Аксинье, вышедшей замуж за князя Ивана Андреевича Голицына. С тех пор имение перешло во владение рода Голицыных.

Слушатели стояли, открыв рот.

– В 1662 году супруги построили здесь и первый храм. Он просуществовал где-то до конца XVII века. После смерти Голицына имение досталось его второму сыну Ивану Ивановичу, но тот умер бездетным в 1686 году, завещав свою вотчину жене Марфе Федоровне. Уже через год она продала Дубровицы Борису Алексеевичу Голицыну, воеводе царств Казанского и Астраханского и дядьке Петра I.

Петр I очень любил и уважал своего воспитателя, но после Стрелецкого бунта был вынужден удалить его от себя. Нет, Борис Алексеевич не выступал на стороне мятежников. – Чуть повысив голос, Пилигрим взял театральную паузу и закончил фразу мощно: – Более того, именно он посоветовал воспитаннику бежать в Троице-Сергиевский монастырь, куда и собрались верные Петру войска. Но его двоюродный брат был фаворитом царицы Софьи. Борис Алексеевич, заботясь о том, чтобы избавить свой род от позора, употребил все возможные средства, дабы в приговоре его брату не упоминались слова «государственная измена», чем, как пишут историки, «навлек на себя ненависть не только в народе, но и между друзьями и родственниками младшего царя».

Вот поэтому дядька царя был «удален в деревню», в эти самые Дубровицы. Но уже в следующем году «Петр убедил князя Бориса Алексеевича возвратиться в Москву, встретил его с распростертыми объятиями и пожаловал боярином». По одной версии строительство Знаменской церкви началось во время опалы князя, по другой – в память о возведении его в боярское достоинство. Кто ж его знает, коли архивов нет!

– Во чешет, как по-писаному, – восторженно выдохнул подошедший полковник милиции.

– Чукча еще и читатель, – отозвался Пилигрим.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – гаркнул полковник, разглядев большого министерского чина.

– Тихо ты, дай человеку закончить. Продолжайте, пожалуйста, – кивнул писателю «товарищ генерал».

Пилигрим продолжил, ничуть не смущаясь: