Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах

Выслушав меня, он встал сказав «прощай Мурад Бег, я тебе служил до сих пор; но если ты хочешь так со мной обращаться, то я тебя оставляю; Фатьма моя невольница, и я ее продам когда, и кому захочу. — Прощай сказал и вышел.»

Я его кликнул, он ожидал моего ИЗвинения; но я сказал ему «Сеид, поезжай назад, ты видишь мое бедственное положение и то что можешь вместе со мной пострадать, — поезжай домой и скажи Киат Аге, которой тебя отправлял, что ты меня здесь покинул, — знай однако же, что пока оружие мое при мне, я ни тебя, и никого не страшусь; без оружия же меня никто не увидит — прощай; и не приходи более.»

Ответ сей сразил его, он сел, задумался, залился слезами, просил прощения, клялся никогда не оставлять меня, и подвергнуться одинаковой со мной участи, я помирился с ним, он стал скромнее, и на другой день Фатьма была продана.

Сеиду надобно было довольно часто напоминать о сем обещании, он нередко изменял себе; но нельзя не сознаться что во нраве его были некоторые хорошие черты.

Меня почти совсем лишили пищи и ничего не позволяли покупать, тогда я принужден был прибегнуть к хитрости, давать деньги приказчику Ат Чапара с тем, чтобы он покупая хлеб и баранов — приносил мне их будто бы в подарок; Ат Чапар же сам человек очень богатый, и значащий, приходил тихонько в комнату где висела баранина и крал целые куски, я открыв сие посмеялся о том с Юз Башею, которой не переставал ободрять меня в терпении, подавая надежду к счастливому перевороту моих дел.

У Ат Чапара было 7 Русских невольников, из коих один жил В Иль Гельди, 3 в Хиве и 3 по другим местам. Живущий в Иль Гельди назывался Давыдом, его схватили еще 14 летним мальчиком около Троицкой крепости на Оренбургской линии, и продали в Хиву. — Он уже 16 лет в неволе. — Был продан и перепродан несколько раз и давно принял нравы и обычаи Хивинцев, но не переменял закона своего. Его скрывали от нас, но как то случилось Петровичу нечаянно с ним повстречаться. Давыд просил его доложить мне, чтобы я постарался вывезти его из Хивы. Я искал случая с ним видеться; но редко сие мне удавалось, несмотря на то приказал ему узнавать через приезжающих с арбами из Хивы Русских, что там делается, что говорят обо мне. — Давыд мог это знать, потому что ему хорошо были знакомы четверо женатых Русских, которых Хан очень любил, и держал всегда при себе. Он узнал тоже самое о собиравшемся на мой счет совете. — Персидские невольники коих человек 10 было в Иль Гельди, тоже подтвердили, и также старались оказывать мне всякого рода услуги.

Я желал сам поговорить с Давыдом и приказал ему придти к себе ночью. — Ему под опасением смерти запрещено было с нами видеться, однако же он пришел в полночь, и подтвердил те же самые вести на мой счет, которые уже знал от Туркменов. Он также дал мне многие сведения на счет положения Русских невольников в Хиве. — Я отпустил его наградив червонцом.

Их ловят большею частью Киргизцы на Оренбургской линии и продают в Хиву. Число Русских невольников в Бухарии находящихся, говорят столь же велико как и в Хиве. — Проводя целый день в трудной работе к коей ни Туркмены ни Хивинцы неспособны; они получают на содержание в месяц по два пуда муки и больше ничего, разве иногда бросят им изношенный кафтан. Они продают излишество получаемого хлеба и копят деньги присоединяя приобретаемые воровством. — Когда же соберут сумму превышающую за них заплаченную 20 или 30 тиллами (1 тилла равен 4 р. (серебр.) (что обыкновенно удается им после двадцати лет неволи), то откупаются у своих хозяев; однако же получивши свободу должны остаться навсегда в Хиве, — по второму подозрению о побеге лишают их жизни. За 25 летнего Русского платят по 60 и по 80 тилла, за Персиянина меньше. — Сих последних считается до 30,000 в Хиве, Русских же до 3000. — Персиян привозят очень часто по 5, по 10, а иногда и по 30 человек. Туркмены ловят их в Астрабаде и по дороге к Хиве бросают усталых, которые погибают в степи, привезши их в Хиву хозяин садится на площадь и окружает себя невольниками, покупщики являются и торгуют их как лошадей. Иногда сами же Туркмены крадут их обратно из Хивы и привозят в Персию получая от родителей за них плату. — В мою бытность в Хиве привозили несколько партий сих невольников, и продавали развозя их по деревням. Ат Чапара купил шестнадцати летнего мальчика сына богатого Астрабадского купца довольно дорого в надежде перепродать его с барышом обратно, сестру его 14 летнюю девицу возили несколько дней по всем базарам, прося за нее 80 тилла и хорошего сукна на кафтан. Персидских невольников заставляют переменять закон. Русских же не принуждают к сему. Меня Давыд уверял что они имеют даже особую комнату, куда ставят образа, и по ночам ходят молиться. Три праздника в году, хозяева им позволяют гулять, они тогда собираются и напиваются водкой, которую сами гонят из какой то ягоды. — Праздники сии обыкновенно кончаются каким нибудь убийством.