Путешествие во времени Михаила и Юрия в древнюю Грецию (СИ)

С этих самых пор и хожу я по людям с беседами и расспросами: ведь оракула надо слушаться. И многие меня за это ненавидят: неприятно ведь убеждаться в том, что ты ничего не знаешь, да ещё столь важного. 

Эти люди и выдумали обвинение, будто я учу юношей чему-то нехорошему.

А я вовсе ничему не учу, потому что сам ничего не знаю и ничего не утверждаю.

А только задаю вопросы и себе, и другим. И задумываясь над такими вопросами, никак нельзя стать дурным человеком, а хорошим можно. Потому я и думаю, что совсем я не виноват.

- О афиняне, пока я жив и властен над собою, я никогда не перестану искать Истину и призывать вас к тому же.

Мне кажется, что я послан Богом разбудить вас от вашего тяжёлого сна, как овод своим укусом пробуждает сильную, но ленивую лошадь.

Может быть, вы сердитесь за такое нарушение вашего сна?

Тогда сгоните меня и спите вечно. Я не стану слезами и мольбами или видом моих плачущих детей вызывать у вас жалость.

Я верю: Бог есть. И верю в гораздо высшем смысле, чем кто-либо из моих обвинителей. Вам и Богу поручаю я свою судьбу: определите её, как лучше для вас и для меня.

- Да, Михаил, таких речей ещё не слыхивали афиняне на суде: они привыкли видеть подсудимых, трепещущих перед властью народа, умоляющих о пощаде, плачущих.

А тут стоит перед ними старик, стоит спокойно, точно не его судят, а он творит суд над своими обвинителями.

Посмотри, какое раздражение вызвала речь Сократа у народных судей, что вина Сократа при их голосовании признаётся по обоим обвинениям, хотя большинством только пяти голосов.

По афинскому обычаю подсудимый имеет право испрашивать замену смертной казни большим денежным штрафом.

Но послушай то, что говорит Сократ, уже осуждённый преступник!

.

- По справедливости,- говорит Сократ,- афиняне должны были бы почитать во мне общественного благодетеля.

Поэтому я бы назначил себе не наказание, а награду- ну, например, обед за казённый счёт, потому что я ведь человек бедный.

Сам я в замену смертной казни не могу предложить более мины, так как всё имущество моё не превосходит этой суммы.

Но вот друзья изъявили желание собрать и больше денег, и я предлагаю тридцать мин.

Да, Михаил, такой ответ вызывает, как видишь, ещё большее раздражение судей, и при повторном голосовании они назначают Сократу смертную казнь большинством более значительным, чем в первый раз.

Но вот, Сократ, прощаясь с судьями и народом, говорит им:

- Ради незначительного выигрыша  во времени навлекаете вы на себя, афиняне, обвинение в том, что осудили на смерть Сократа- мудреца. Потому что, хотя я и не мудрец, но так назовут меня все те, которые будут упрекать вас.

Если бы вы немного подождали, дело обошлось бы без вашего вмешательства. Ибо вы видите мои годы, я достиг преклонного возраста и уже близок к смерти. Говорю это не всем, но лишь тем из вас, кто подал голос свой за смертный приговор.

Я осуждён не потому, что ничего не имел сказать. Но по недостатку дерзости и бесстыдства.

Потому  что я не говорил вам того, что вам приятнее было бы слышать, не плакал и не сетовал, не делал ничего такого, что недостойно человека и что делают многие, как вы это обыкновенно видите.

Но я не считал приличным делать подобное, так и теперь не раскаиваюсь в том, что избрал такую, а не иную защиту.

В моих глазах лучше такая защита и смерть, чем иная защита и жизнь.

Трудно, афиняне, избегнуть не смерти, а преступления, ибо преступление быстрее смерти, оно бежит скорее.

И вот я, будучи стар и слаб телом, застигнут смертью,- врагом, движущимся медленнее.

Мои же обвинители, проворные и сильные, застигнуты преступлением- врагом, движущимся быстрее.

 Мы покидаем это место - я, осуждённый ими на смерть, они- осуждённые Истиной за преступление и неправду.

Вот с какой просьбой обращаюсь к вам: когда подрастут мои сыновья, наказывайте их, афиняне, карайте их так, как я карал вас. Если они будут заботиться о богатстве или чём другом больше, чем о добродетели. 

И если их будут признавать чем, а они на самом деле окажутся ничтожеством, укоряйте их, как я укорял вас за то, что они не стараются быть тем, чем должны быть, и мечтают о себе, будучи ни к чему негодны. 

Если вы исполните это, вы воздадите мне и моим сыновьям по справедливости.                   

Теперь нам пора расстаться, мне- чтобы умереть, вам- чтобы жить. Но кого из нас ожидает лучшая доля- это неизвестно никому, кроме Бога».

Народ начал расходиться с городской площади Афин, и Юрий из Харькова с Михаилом из Кривого рога пошли, грусные от увиденного и услышанного, к своей машине времени, которую оставили у городской доски объявления.

- Ну, и что,- сказал Михаил,- всё это - лишь слова, кто докажет, что судьба Сократа после смерти лучше оказалась того же злого Мелита, стихотворца, обвинителя Сократа?

Если ты, Юрий, говоришь о том, что у человека - бессмертная душа, то давай последуем за вечной душой Сократа, и посмотрим о том, как она после казни в Раю оказалась?

- Ну ты, даешь, Михаил! - воскликнул Юрий,- говорю же тебе о том, что у меня скромная машина времени, как у обычного рядового пророка.