Путешествие вокруг света на корабле «Бигль»

В другой раз (25-го) я при сходных обстоятельствах еще раз наблюдал тот же вид маленьких паучков: будучи положены на какое-нибудь возвышеньице или взобравшись туда, они приподымали брюшко, выпускали нить, а затем уносились в горизонтальном направлении, но с какой-то совершенно непостижимой быстротой. Мне казалось, будто я различаю, как паучок, прежде чем начать описанные выше подготовительные действия, связывает свои ноги тончайшими нитями, но я не уверен в точности этого наблюдения.

Как-то раз в Санта-Фе мне представилась более удобная возможность наблюдать некоторые аналогичные факты. Паук, длиной около 3/10 дюйма и с виду в общем похожий на Citigrada [165], – следовательно, совершенно отличный от пауков, прядущих летучую паутину, – сидя на верхушке столба, выбросил из своих прядильных желез четыре или пять нитей. Эти нити, блестевшие на солнце, можно было сравнить с расходящимися лучами света; но они были не прямые, а колебались, точно шелковинки на ветру. Они имели больше ярда в длину и расходились из отверстий в восходящем направлении. Затем паук внезапно оторвался от столба и быстро скрылся из виду.

День был жаркий и, казалось, совершенно тихий; однако в жару воздух никогда не может быть настолько спокойным, чтобы не привести в движение такой чувствительный флюгер, как паутину. Если в теплый день смотреть на тень, отбрасываемую каким-нибудь предметом на берег, или же через гладкую равнину на какой-нибудь далекий ориентир, то почти всегда можно заметить, как вверх поднимается поток нагретого воздуха; было замечено также, что эти направленные вверх потоки можно обнаружить по подъему мыльных пузырей, которые в помещении не поднимаются. После этого, я думаю, нетрудно понять, почему поднимаются тонкие нити, выбрасываемые из прядильных желез паука, а затем и сам паук; расхождение же нитей пытался объяснить, кажется, м-р Мёррей их одинаковым электрическим состоянием.

То обстоятельство, что пауков одного и того же вида, но разного пола и возраста несколько раз находили в огромных количествах на расстоянии многих лье от берега прикрепленными к своим нитям, заставляет предполагать, что путешествия по воздуху – характерная особенность этой группы, так же как ныряние составляет особенность водяных пауков (Argyroneta). Следовательно, можно отвергнуть предположение Латрейля о том, что летучая паутина производится без различия молодью нескольких родов пауков. Впрочем, как мы видели, молодь и других пауков обладает способностью совершать воздушные путешествия[166].

Во время наших переходов к югу от Ла-Платы я часто привязывал за кормой сетку, сделанную из материи для флагов, и таким образом поймал множество любопытных животных. Среди них было много необыкновенных и еще не описанных родов ракообразных. Один из них, примыкающий в некоторых отношениях к Notopoda (крабы, у которых задние ноги находятся почти на самой спине и служат для прикрепления к камням снизу), весьма замечателен строением задней пары ног. Предпоследний членик их заканчивается не простым коготком, а тремя щетинистыми придатками различной длины, причем самый длинный равен длине всей ноги. Эти их конечности очень тонки и снабжены чрезвычайно мелкими зубчиками, обращенными назад; загнутые концы зубчиков сплюснуты, и на них помещаются пять совсем крохотных чашечек, действующих, кажется, таким же образом, как присоски на руках спрута.

Поскольку животное обитает в открытом море и, вероятно, нуждается в месте для отдыха, мне кажется, что это красивое и совершенно аномальное строение служит для прикрепления к плавающим морским животным. На глубоких местах, далеко от берега, живых существ крайне мало: к югу от 35° широты мне ни разу не удавалось выловить ничего, кроме нескольких Beroё[167] да некоторых видов крохотных низших ракообразных. На местах более мелких, в нескольких милях от берега, в большом количестве попадается очень много форм ракообразных, а также некоторых других животных, но только по ночам.

Между 56 и 57° широты, к югу от мыса Горн, я несколько раз закидывал сетку за корму, но в ней ни разу не оказывалось ничего, кроме небольшого количества двух совсем крохотных видов низших раков (Entomostraca). Между тем в этой части океана чрезвычайно многочисленны киты и тюлени, буревестники и альбатросы. Мне всегда казалось загадкой, чем может питаться альбатрос, живущий вдали от берегов; я предполагаю, что подобно кондору он в состоянии долго обходиться без пищи и что одного доброго пиршества на гниющем трупе какого-нибудь кита хватает ему на долгий срок.