Путешествие вокруг света на корабле «Бигль»

Преследователям пришлось пронестись мимо. Тогда он тотчас же ринулся вслед за ними, одному вонзил нож в спину, другого ранил, отнял у умирающего разбойника лошадь и поехал домой. Для таких наезднических трюков необходимы две вещи: очень сильные удила – вроде тех, что у мамелюков, – с силой которых лошадь хорошо знакома, несмотря на редкое их употребление, и большие тупые шпоры, которыми можно пользоваться либо только прикасаясь ими, а то и причиняя острую боль. Я полагаю, что с английскими шпорами, которые колют кожу при самом легком прикосновении, выездить лошадь по южноамериканскому способу было бы невозможно.

В одной эстансии около Лас-Вакаса каждую неделю режут большое число кобыл, чтобы снять с них кожи, хотя цена каждой кожи только 5 бумажных долларов, или около полукроны[158]. На первый взгляд кажется странным, чтобы стоило убивать кобыл ради такого пустяка; но в этой стране считается смешным объезжать кобылу или ездить на ней, а потому они нужны только на развод. Сколько я видел, кобылы используются здесь единственно для вытаптывания пшеничных зерен из колосьев; для этого их гоняют по круглому загону, в котором разбросаны пшеничные снопы.

Человек, который резал здесь кобыл, был знаменит тем, что ловко владел лассо. Он бился об заклад, что, стоя на расстоянии 12 ярдов от входа в корраль, без промаха поймает за ноги любое животное, какое только пробежит мимо него. Был тут еще другой человек, утверждавший, что войдет в корраль, поймает кобылу, свяжет ей передние ноги, выведет ее, повалит наземь, убьет и растянет кожу на кольях для сушки (последняя работа весьма утомительна), – и все это проделает с 22 животными за день, или же за тот же срок убьет и обдерет 50 кобыл. Это был бы колоссальный труд, потому что неплохой работой считается ободрать и растянуть для сушки 15–16 шкур за день.

26 ноября. Я начал свое возвращение напрямик в Монтевидео. Услыхав о каких-то костях гигантских животных на соседней ферме у Сарандиса, маленькой речки, впадающей в Рио-Негро, я поехал туда в сопровождении хозяина, у которого я жил, и купил за 18 пенсов череп токсодона[159]. Череп был найден в целости, но мальчишки выбили из него несколько зубов камнями, а потом стали бросать ими в череп, как в цель. По самой счастливой случайности я нашел на берегу Рио-Терсеро, на расстоянии около 180 миль от этого места, целый зуб, который в точности подошел к одной из лунок в челюсти этого черепа.

Я нашел остатки этого необычайного животного еще в двух местах, так что оно, должно быть, часто встречалось здесь в прошлом. Я нашел также несколько больших кусков панциря гигантского животного, сходного с броненосцем, и часть огромного черепа милодона. Кости этого черепа до того свежи, что, согласно анализу м-ра Т. Рикса, содержат 7 % животных веществ, а на спиртовке горят маленьким пламенем. Количество остатков в отложении грандиозного эстуария, образующем пампасы и покрывающем гранитные породы в Банда-Орьенталь, должно быть необычайно велико. Мне кажется, что, в каком бы направлении ни провести через пампасы прямую линию, она прошла бы через какой-нибудь скелет или кости.

Помимо тех, что я нашел во время моих коротких экскурсий, я слышал еще о многих других, и происхождение таких названий, как «звериная река» и «холм гиганта», совершенно очевидно. Иной раз я слыхал о чудесном свойстве некоторых рек превращать маленькие кости в большие или о том, что, как утверждал кое-кто, кости сами растут. Насколько я знаю, ни одно из этих животных не погибло, как полагали прежде, в болотах или в илистых руслах рек настоящего времени; их кости только вымыты реками, пересекающими ныне подводные отложения, в которых кости были погребены. Мы можем сделать заключение, что вся территория пампасов – одна обширная могила этих вымерших гигантских четвероногих.

К середине дня 28-го [ноября] мы прибыли в Монтевидео, потратив на дорогу два с половиной дня. Всю дорогу местность была чрезвычайно однообразна, только некоторые места были несколько более каменисты и холмисты, чем близ Ла-Платы. Неподалеку от Монтевидео мы проехали через селение Лас-Пьетрас, получившее название от нескольких громадных округленных глыб сиенита. Оно имело довольно привлекательный вид. В этой стране всякую группу домов, окруженных несколькими смоковницами и возвышающихся на 100 футов над общим уровнем, уже следует признать живописной.

* * *

На протяжении последних шести месяцев я имел возможность подметить кое-какие черты характера обитателей этих провинций. Гаучосы, или сельские жители, стоят намного выше тех, кто живет в городах. Гаучо неизменно в высшей степени любезен, вежлив и гостеприимен; мне ни разу не пришлось встретить среди них грубости или негостеприимства. Он скромен как в отношении самого себя, так и в отношении своей страны, но в то же время это живой и бойкий малый. С другой стороны, здесь случается много грабежей и льется много крови; главная причина последнего заключается в обыкновении постоянно носить с собой нож.