Путешествие вокруг света на корабле «Бигль»

В одной долине к югу от залива Баркли, которую кто-то из нас называл «большой долиной обломков», нам пришлось перебираться через непрерывную гряду камней шириной в полмили, прыгая с одного острого камня на другой. Обломки были так велики, что, застигнутый ливнем, я без труда нашел приют под одним из них.

Самая замечательная особенность этих «каменных потоков» – их малый наклон. На склонах холмов, я видел, они спускались под углом 10° к горизонту, но в некоторых плоских широкодонных долинах их наклон так мал, что его едва можно заметить. На столь неровной поверхности не было никакой возможности измерить угол наклона, но, чтобы дать общее представление, могу заметить, что наклон этот не замедлил бы скорости английской почтовой кареты. В некоторых местах сплошной поток этих обломков не только тянулся вдоль всей долины, но даже доходил до самого гребня холма.

На этих гребнях громадные глыбы, размерами больше маленького дома, казалось, были задержаны в своем безудержном продвижении; там же изогнутые аркой пласты громоздились один над другим, точно развалины огромного древнего собора. Когда пытаешься описать эти следы бурной деятельности, так и хочется переходить от одного сравнения к другому. Мы можем себе представить, что потоки добела раскаленной лавы текли со многих гор в низменную часть страны, а когда застыли, какая-то страшная конвульсия расколола их на мириады кусков. Выражение «каменные потоки», сразу же приходящее на ум каждому, передает ту же мысль. На месте картина еще более поражает своим контрастом с округленными очертаниями невысоких соседних холмов.

Меня заинтересовал один большой изогнутый обломок, который я нашел на самой высокой вершине одного хребта (около 700 футов над уровнем моря): он лежал выпуклой стороной вниз – «на спине». Не следует ли предположить, что он был подброшен довольно высоко в воздух и перевернулся? Или же – и это более вероятно, – что некогда тут была расположена часть того же хребта, поднимавшаяся выше того места, где ныне лежит этот памятник мощной конвульсии природы? Поскольку в долинах обломки не округлены, а расщелины между ними не заполнены песком, это означает, что период потрясений наступил после того, как суша поднялась над морскими водами.

В поперечном разрезе дно этих долин почти ровное или же лишь совсем немного приподнимается по направлению к краям. Поэтому кажется, что обломки продвигались в верховья долины; но вероятнее, что в действительности они были сброшены вниз с ближайших склонов, а потом уже колебательное движение колоссальной силы[186] выровняло обломки в один сплошной слой. Если во время землетрясения[187], разрушившего в 1835 г. Консепсьон в Чили, казалось удивительным, что небольшие тела подбрасывало вверх на несколько дюймов от земли, то что нужно сказать о движении, заставившем продвигаться глыбы во много тонн весом, как песчинки на колеблющемся столе, и лечь ровным слоем?

В Кордильерах я видел очевидные следы того, что громадные горы были разбиты на куски, будто тонкая корка, причем пласты были поставлены вертикально, на ребро; но никогда ни одна картина не говорила мне с такой силой, как эти «каменные потоки», о потрясении, подобного которому мы напрасно будем искать в летописях истории; впрочем, в один прекрасный день прогресс науки позволит, вероятно, дать простое объяснение этому явлению, подобно тому как ныне разъяснен так долго остававшийся непонятным процесс переноса эрратических валунов, разбросанных по равнинам Европы[188].

О фауне этих островов я могу сказать немного. Я уже описал каракару, или Polyborus. Здесь встречаются еще некоторые другие дневные хищные птицы, совы и несколько мелких наземных птиц. Водоплавающая птица здесь особенно многочисленна, и в прошлом, судя по отчетам старинных мореплавателей, ее было во много раз больше. Однажды я наблюдал, как корморан играл пойманной рыбой. Восемь раз подряд птица выпускала свою добычу, затем ныряла за ней и, несмотря на большую глубину, каждый раз выносила ее на поверхность. В зоологических садах я видел, как выдра точно так же играла с рыбой – почти как кошка с мышью; я не знаю другого примера, когда бы госпожа Природа проявляла такую упрямую жестокость.

В другой день, расположившись между пингвином (Aptenodytes demersa)и водой, я получил большое удовольствие, наблюдая за его повадками. То была отважная птица: пока она не добралась до воды, она вела со мной правильное сражение и заставляла отступать. Ничем, кроме сильных ударов, нельзя было ее остановить, она прочно удерживала каждую завоеванную пядь, прямо и решительно стоя вплотную передо мной. Воюя со мной таким образом, она все время престранно вертела головой из стороны в сторону, как будто была способна отчетливо видеть только передней и нижней частью глаз.