Путешествия англичанина по России, Крыму, Кавказу и Грузии в XIX веке

На мой взгляд, состояние гражданского управления в России нельзя представлять только в черных красках. Но что касается Сибири, то коррупция, продажность и притеснение законодательной власти в последнее время были самыми прискорбными и невероятными. Достаточным подтверждением этого служит тот факт, что, когда последний губернатор этой части российской территории, генерал Сперанский[52], вступил на этот пост, огромное количество чиновников были отданы под суд и брошены в тюрьму, потому что этот благородный человек, настоящий друг своей страны, разоблачил их гнусную практику и поведение[53]. Он получил одобрение императора Александра, который в знак своего уважения назначил его сенатором. Тут мы вынуждены признать заботу Его Императорского Величества о благополучии даже самых отдаленных его подданных.

Генерал Сперанский мог бы поплатиться жизнью за свое рвение во имя своей страны. Возможно, судьба доктора Бутатца ускорила его отъезд. Этот джентльмен был назначен медицинским инспектором Сибири, перевез свою семью в Екатеринбург, у подножия Уральских гор, и отправился в путешествие с целью осмотреть больницы, аптеки и т. п. Переезжая с места на место, он обнаружил и разоблачил самые грубые нарушения и воровство, что создало ему много врагов. В Иркутске смерть была наградой за его усердие и честность. Говорят, что он был отравлен и пал жертвой немыслимого варварства.

Вне всякого сомнения, недалек тот момент, когда Его Императорское Величество будет в равной степени заинтересован в исправлении злоупотреблений и в общем улучшении гражданского общества. Как бы сильно Александр ни был недоволен моим нежеланным изложением фактов, все же он должен осознавать правдивость нарисованных мною картин. Его действия еще могут предотвратить это. Кроткому, доброму и великодушному Александру приходится не только учитывать настроение своих придворных, министров, генералов и всей знати, но и (как я был уверен) угождать им, действовать вопреки велению собственного сердца. Кто бы позавидовал жизни такого государя, со всем его восточным великолепием и большими способностями?! Тени Петра III и Павла должны иногда тревожить полуночный сон всех их преемников на российском престоле.

Император Александр I. Художник Д. Доу, 1812

Один мой соотечественник собирался поступить на службу к адмиралу, человеку либеральных взглядов, отличавшемуся приятными манерами и щедростью, имевшему несколько поместий на юге Российской империи. Когда условия соглашения были согласованы, шотландец спросил его, не следует ли заключить контракт. Адмирал ответил такими замечательными словами, которые, увы, не соответствовали действительности: «Что касается меня, то у меня нет желания заключать с вами какой-либо контракт, потому что если вы захотите покинуть меня, то я не хотел бы удерживать кого-либо на своей службе поневоле. Если я захочу избавиться от вас, то без труда добьюсь своей цели. Я достаточно долго прожил в России и знаю, что в случае возникновения между нами какого-либо спора контракт не принесет реальной пользы ни мне, ни вам. Это может стать причиной ваших расходов в суде, но не решит проблемы».

Эта непреднамеренная критика, возможно, слишком сурова. Хотя в словах адмирала много правды, все же письменные контракты очень полезны в России. Они являются неизменным свидетельством намерений договаривающихся сторон и тем более необходимы, так как русские очень уклончивы. Действительно, они так мало верят устным соглашениям, что деловые люди заносят самые незначительные мелочи на страницы своих ежедневных отчетов. Поэтому нам не стоит удивляться русской пословице: «Что написано пером, не вырубить топором».

Покидая Россию в 1823 году, я решил взять с собой русскую прислугу, которая некоторое время жила в нашей семье, занимаясь детьми. Она была свободной женщиной, ее брат заплатил 700 рублей за ее освобождение. От мирового судьи Москвы женщина получила годовой паспорт, благодаря которому могла служить в любом выбранном ею месте Российской империи. Чтобы покинуть страну, необходимо было иметь специальный паспорт. Я подал заявление в департамент, и чиновники сказали, что паспорт можно получить за день или два, при условии, что я дам им тридцать рублей, в то время как реальная цена не превышала пяти или шести. На вопрос, зачем нужно столько денег, они ответили, что им приходится обращаться в разные отделы департамента, где служащие требуют вознаграждения небольшими суммами. Я отказался подчиниться и потратил целых два часа на то, чтобы самому пройти через бесчисленные переговоры. Из различных отделов было получено не менее пяти свидетельств, каждое из которых было подписано двадцатью, двадцатью пятью или тридцатью именами. Наконец, паспорт был получен, но все равно он обошелся мне более пятнадцати рублей. Сама печать была поставлена на паспорт только тогда, когда за нее заплатили. Взятки просились открыто, и, казалось, подаркам, как говорят русские, не было конца.