Путешествия к американским берегам

Несмотря на предупредительное обращение жителей, я никакими обещаниями не успел склонить ни одного из них проводить нас до жила Акшадак. Общий отзыв был следующий: «Снега глубоки и рыхлы; настала пора промысла оленей; семьи наши и мы умрем с голоду, если не будем участвовать в охоте. Приходите будущей зимой, и мы все будем вашими проводниками и охранителями. Вас мало, и налейгмюты убьют вас за то, что вы убили у них одного из главных старшин. Они и нас просят выжечь селение ваше в Нулато, но мы отказываемся, потому что вы даете нам бисера, цукли и котлы». И точно, после полудня, невзирая на непогоду, все мужчины отправились в горы, за исключением одного старика, по имени Кицыкака («Сорока»), пользующегося по богатству и многочисленному семейству особенным уважением у соплеменников.

7 марта. Во все сутки +3°, пасмурно, SO тихий.

Трогаться с места в оттепель для обозрения неизвестной страны значило без пользы изнурять себя и собак, а потому и этот день провели на жиле.

Следующие сведения о стране, орошаемой рекой Юннака, могут быть полезны при будущих изысканиях.

Вверх по этой реке, исключая одной небольшой одиночки, находящейся на полдня хода от жила Хотылькакат, на большое расстояние нет жителей, но в верховье реки, состоящей из многих притоков, туземцев довольно. Они также принадлежат к семейству народа ттынаи. Со всем тем от низовых своих соплеменников отличаются наречием и не принимают занятых последними от приморцев разных обыкновений — не употребляют жиров; не имеют шаманов; живут наиболее отдельными семьями в горах, где занимаются промыслом оленей, соболей, росомах и лисиц. Бобров и выдр в стране их не весьма изобильно. Для промена мехов на табак, бисер и железные изделия они каждую весну спускаются с верховья партиями к жилу Хотылькакат и к устью Юннака. Возвращаться некоторые предпочитают, подымаясь вверх по реке Юна[289]. Река по берегам опушена до самых вершин крупным строевым и поделочным лесом. Старик Кицыкака сказывал нам о севернейшей реке Тутльекахотана или Тыньека-хотана, которой верховые жители имеют непосредственное сношение с налейгмютами. Приморцы южного берега залива Нортона, кажется, называют эту реку Чиливик. Туземцы не имеют еще сноровки действовать нашим шестифунтовым топором, и потому очень редко пользуются крупным лесом с корня. По просьбе старика мы для его летника срубили четыре огромные ели и из пня одной из них обделали столб, на котором вырезан крест, год и число посещения этого места экспедицией.

8 марта. Поутру 0°, маловетрие SW, снег и просияние солнца; ввечеру 3°, тихий W.

Убедясь на опыте, что старый езженый след можно удобно находить по палке, я решился осмотреть без особых проводников часть переносов к Коцебу-зунду, с направлением которого мы достаточно ознакомились и по рассказам, и по чертежам туземцев Хотылькаката. Старик Кицыкака, собравшийся ныне с оставшимися женщинами в горы, обещал указать отделение пути. Пройдя по речке Хотыльно следом туземцев, ушедших за оленями, около полумили к юго-западу и редким еловым лесом около 3¹/₂ мили к западу, мы подошли к двум разделяющимся следам. Первый, свежий, хорошо убитый, вел на запад; второй, занесенный снегом, недостаточно приметный для глаза, лежал через довольно крутой холм к NW 25°. Кицыкака со своим обозом отстал. Мы не ошиблись в выборе должного направления: поднявшись на холм, увидели себя в долине миль пяти ширины, имеющей протяжение к NW 50°. Широкий езженый путь оказывался местами в редком лесе. На открытых полянах мы не сбивались с него, идя по палке. Заломы верхушек небольших деревцев также служили нам руководителями. Милях в 3 от подъема прошли мимо походных шалашей туземцев, какие они обыкновенно городят при ночлегах в непогоду: свежая рубка карбасника, незавянувшая хвоя и обгорелые поленья явно доказывали становья каравана нынешней зимы. Ночлег свой мы расположили в купе крупного елового леса, в миле с лишком за станом туземцев.

9 марта. Поутру -5°; до 10 часов туман; после малооблачно, W тихий; в 2 часа пополудни +2,75°; ввечеру -6°, SW тихий.