Путешествия Лейлы

Наступило завтра. Вместе с гранолой и йогуртом филиппинка Лавли принесла бумажный пакет и сумку в виде плоской соломенной корзины. Лейла с изумлением выложила из пакета на кровать голубой купальник, белье, соломенную и с широкими полями, именно такую, как представляла накануне, шляпу, очки, цветастое парео, целых два сарафана, изумрудный и бежевый, сланцы, крем от загара и записку: «Надеюсь, все подойдет. Даниэль». Даже не закончив с едой, принялась за примерку: и правда сидело отлично. Напоминало ретроколлекции «Холстона», который вне мира фешен только ее Джонни, наверное, и помнил, напел как-то даже песенку про ботинки этого бренда, популярную лет тридцать назад. Но на всем содержимом пакета не было ни одной бирки или надписи. Зеленое платье делало Лейлу воздушной, казалось, руки, ноги и даже бабочки в животе были готовы к танцу или полету. Или морской прогулке. Через полчаса медсестра зашла опять, чтобы проводить Лейлу к машине.

Они долго брели по коридорам и стеклянным переходам, как по гигантскому аэропорту перед вылетом. Зашли в просторный, полный света холл с небольшими диванами и столиками, здесь Лейла еще не была. За стеклянными дверями желтым и красным переливалась пустыня. Когда они подошли, двери раздвинулись и сразу обдало жаром и влагой. Лейла огляделась по сторонам в поисках источника горячего воздуха, мотора или турбины, но быстро поняла, что это атмосфера вокруг. Вспомнила летний Дубай и то, как при первой возможности старалась улетать из сорокоградусной жары.

Почти сразу подъехал покатый черный внедорожник, похожий на «Порше», но без значка на капоте. Медсестра открыла дверь, и Лейла села внутрь. На заднем сиденье приветливо улыбался Даниэль, а за рулем был очередной филиппинец. Неприметный трикотажный костюм делал доктора обыкновенным, настоящим. Поражала стерильная чистота кожаного салона – не было даже запаха новой машины. Даниэль, в самом начале быстро расспросив о самочувствии, все больше молчал. Скорее Лейла поддерживала разговор, хотя это было и непривычно в новой обстановке.

Она старалась не показывать, что пейзажи за окнами интересовали ее больше, чем собеседник. По обочинам скользила пустыня: бесконечная, уходящая в горизонт. Скоро вдалеке показались полные солнца стекляшки зданий, и почти сразу машина въехала в район с небоскребами разной высоты и формы. Что-то похожее Лейла видела раньше на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии.

Покружив по окрестным улицам, машина остановилась у прозрачного квадратного строения. Даниэль вышел первым, открыл дверь Лейле. Сразу за входом в здание спускалась широкая лестница, по ней они вышли на небольшую крытую террасу, за которой начиналась пристань. Многочисленные яхты и катера носами утыкались в причалы и отсвечивали на солнце. На другом берегу канала виднелись все те же разномастные высотки.

За единственным столиком на террасе их ждали мягкая круглая женщина, как оказалось позже, британка Этани, и яркий, красивый араб Ахмед. Доктор представил улыбчивых друзей и «ту самую Лейлу» друг другу, уже вместе они прошли по одному из причалов на двухпалубную яхту, почти все лодки вокруг были поменьше размером. Лейла поддакивала разговорам, стараясь не показать растерянности, а новые знакомые, кажется, делали вид, что не замечают гематомы и все еще шершавую ссадину на ее лице. Она и не чувствовала боли, только хотелось иногда потрогать, убедиться, что и ссадина, да и она сама настоящие.

Все по очереди запрыгнули на борт и прошли внутрь лодки, расселись на креслах и массивном диване посреди салона. И здесь обстановка удивляла немыслимой чистотой: казалось, никто никогда сюда не заходил. Две филиппинки в аккуратной бело-голубой униформе предложили гостям воду и кофе.

– Лейлочка, показать вам лодку? – как всегда невозмутимо спросил Даниэль.

Она согласилась: похоже, хозяин гордился яхтой и с радостью ее показывал. Из салона они вдвоем спустились в тесный коридор с четырьмя небольшими дверьми. По бокам узкие каюты, а дверь посередине вела в две большие спальни: первая с огромной кроватью («Комната моих детей», – пояснил Даниэль), рядом его собственная комната поменьше. На стенах висели разноцветные грамоты и фотографии пяти-шестилетних мальчика и девочки.

– А это ваши дети, да? – обрадовалась Лейла.

– Да, только они уже выросли. Сын, Антоний, работает юристом в Париже, а дочка, Анабель, получает степень магистра по медицине в Швейцарии. – Даниэль в этот момент стал еще больше походить на обыкновенного человека, совсем не такого идеального, каким казался раньше. Детьми он гордился и любил их точно не меньше лодки.

– «Танцующая со скрипкой» Ади, узнаешь? – рукой показал на полотно над кроватью. Красные, белые, синие и зеленые линии на черном фоне, если присмотреться, сплетались в силуэты девушки и скрипки.

– Нот рилли. Если честно… – Лейла испуганно смотрела на доктора, врать не хотела. Казалось, тот знал и понимал все лучше ее самой и только великодушно подыгрывал.