Путешествия Лейлы

Давид любил музыку во всех проявлениях, с ним подруги стали гораздо чаще бывать на концертах: и живых, и трансляциях в БДИ. Именно в Хайфе Лейла впервые прониклась музыкой «Роллинг Стоунз»: она слышала о них раньше, даже узнавала на концерте отдельные песни, но как явление открыла для себя группу именно здесь. Видела и выходящую за любые рамки Бьорк, с которой Лейла ощущала сходство. И некую ирландскую фолк-группу, про которую тоже слышала раньше. И восточную диву Файруз, заполняющую своим плачем о родном крае, кажется, всю Хайфу и Лейлу тоже всю. И незрячего итальянского гения Андрео Бочелли, и голосящего словно пришелец из других миров Алехандро, и оркестр Спивакова, и Королевский симфонический оркестр в эмиграции. Рыжего Эда Ширана, поющего композитора Лясю и много других мировых звезд.

Лейла не очень хорошо разбиралась в музыке и не была уверена, существовали ли все они в ее реальности, а если да, исполняли ли то же самое. В любом случае было здорово окунуться в новый для себя мир. Что она действительно не могла понять, так это как люди в Хайфе довольствовались трехмерными копиями артистов. Чего-то в этих глянцевых концертах не хватало.

На одном из «выступлений» случилось и вовсе странное. Давида с ними в тот вечер не было, а в БДИ «давали» прямую трансляцию концерта по произведениям Вагнера. В программке была заявлена симфоническая поэма «Зигфрид, идиллия», фрагменты из некоторых опер, все в исполнении итальянского симфонического оркестра под управлением приглашенного дирижера из Австрии Шварца. В самом начале концерта дирижер развернулся к зрителям и сообщил, что в память о великом маэстро просит всех евреев выйти из зала и, если останется хотя бы один-единственный еврей, играть сегодня не будут. Лейла сначала подумала, что опять не так услышала или недопоняла из-за его акцента, потом, что невнимательно слушала. Переспросила Ханну, та, не глядя, кивнула.

Трансляция велась из Ла Скала в Милане, где Лейла бывала, она даже смутно помнила зал. Приходилось только догадываться, что же творилось там, на месте. Гула и свиста слышно не было, на сцену тоже ничего не полетело. Вскоре оркестр заиграл. В Хайфе несколько человек встали и с гордым видом вышли из зала. Но все другие зрители, включая и палестинцев, и евреев, и других экспатов, продолжали сидеть и смотреть на экран, как будто все оставалось в пределах нормы. Только атмосфера в фойе была в тот вечер напряженной.

– Это сейчас популярный тренд, – объясняла Ханна по пути к дому Лейлы, подруга была за рулем. – Многие страны переживают упадок, вот и топчутся на экономически сильной прослойке общества. Разумеется, руководители и владельцы предприятий в странах старой Европы, кстати, далеко не только евреи, и правда закручивают гайки как могут. Ставят работников и подрядчиков в невыносимые условия, перегревают экономику. Но все нужные законы давно уже пролоббированы, у государства и мелкого бизнеса просто связаны руки. Если только сделать что-то совсем из ряда вон, противное базовым ценностям этих стран, но на такое никто не пойдет. Вот массы и визуализируют крупных дельцов в виде евреев, выпускают пар как могут. И все больше людей искусства подхватывает эту тему. Но, дорогая моя, в приличном обществе об этом говорить напрямую не принято, не вздумай даже. – Потом добавила с полуулыбкой: – Разве что в обществе, приличном и утонченном донельзя, вроде друзей Даниэля, и то аккуратно.

Лейла отстраненно кивала, не прерывая долгую речь:

– Ханна, но это же неправильно, тоталли.

– Допустим. Только что с того?

– А представь, лайк если кто-то из этих агрессив гайз пробьется к власти и произойдет что-то страшное, совсем за гранью?

– Не говори глупостей, сколько раз такое уже повторялось. Через несколько лет начнется новый цикл, следующая волна экономического роста, все успокоятся. Даже твой дорогой Ади напишет картину о дружбе и мире между всеми. Если доживет. Учитывая их близость с Даниэлем, шансы высоки.

– Он же расист. Фашист. Он же просто исчадие ада. Этот ваш Ади.

– Звучит как отличный подзаголовок к обзору его новой выставки. – Ханна примирительно улыбнулась. – Да ладно тебе, он всего лишь эксцентричный старикашка. И держится до сих пор только на инъекциях, скорее всего. Кстати, хочешь посмотреть его выставку на Триеннале? Ее организует, м-м-м … моя хорошая знакомая. Тоже подруга Даниэля. Да ты наверняка встречалась с ней на лодке, Этани?

– Да, я ее знаю. Это такая пожилая британка с назойливой дочерью-переростком? – Лейла скривилась.

– Да, да. Можем попроситься посмотреть на выставку одним глазком до открытия. – Ханна подмигнула. – Только если обещаешь вести себя хорошо и никого не обзывать, – засмеялась.

– Что тут смешного?

– Да нет, просто подумала, неужели он настолько достал тебя в качестве босса, что ты так его теперь не любишь. Даже и не помня толком, прямо из сердца, ха-ха.

– Без комментариев, Ханна. – Лейла повторила любимую фразу подруги, та улыбнулась в ответ. Все было странно этим вечером.

* * *