Путешествия Лейлы

На другой день друзья отправились в Яффо. Ханна давно обещала показать Лейле старинный город, к тому же на открытии нового ресторана им встретился палестинский знакомый с лодки и опять пригласил всех в дом своих родителей. Правда, самому Ахмеду пришлось в последний момент остаться в Хайфе из-за большой торговой делегации, остановившейся в его отеле, но он предупредил семью о визите друзей. Лейла и Давид, как бывало часто в последние недели, смеялись вместе над чем-то мимолетным, полулежа на заднем сиденье большого джипа Ханны. Подруга же молча всматривалась в дорогу, иногда тихо подпевала радио. Уже давно они ехали вдоль моря, нескончаемая кромка голубой воды казалась декорацией или картинкой на экране.

– Это Нью-Яффо, – сказала Ханна, немного в отдалении промелькнули островки небоскребов, напоминавших отсюда Озерный край Лейлы, только пониже.

Эти районы походили друг на друга и были как бы отдельными территориями, из них не складывалось ощущения города, который можно прочувствовать, пройти пешком вдоль и поперек. Скоро они подъехали к холму, усыпанному низкими домами песочного цвета, и машина аккуратно поползла вверх.

– У вас тут все города, что ли, на горах? – спросил Давид, и они с Лейлой опять громко засмеялись, Ханна тоже улыбнулась.

Чем выше поднимались по горе, тем нереалистичней делался пейзаж с морем, пустырями и небоскребами, желтым горизонтом пустыни вдалеке. Друзья проехали аккуратную, как с картинок, мечеть и остановились на плато у церкви, словно перенесенной сюда с Карибских островов. Кроме восточного колорита было в старом городе и что-то нездешнее: очарование далекой метрополией, тоска по ней.

Друзья вышли из машины и долго бродили по желтым каменным улочкам, поднимаясь все выше и выше в гору. Голубой цвет моря слепил в просветах между домами, блеск воды завораживал. Наконец они пришли к дому родителей Ахмеда, без всезнающей Ханны легко бы заблудились. Старики громко выражали радость гостям и сразу пригласили присесть в тени виноградников на террасе, предложили воду, кофе с кардамоном в маленьких чашечках и финики. Отсюда открывался сплошной, ничем не прерываемый вид на море, яркий прозрачный топаз размером с небо. Холодная вода с лимоном и мятой, прохлада зеленого оазиса и бриз, теплые взгляды стариков, растроганные – друзей. Это был полный солнца и счастья день. Родители Ахмеда почти не знали английского, и выяснилось, что Ханна медленно, запинаясь и с виноватой улыбкой, но говорит на арабском.

– Они очень скучают по сыну, – перевела, обернувшись к друзьям, – хотя тот и приезжает в гости каждый месяц.

Старики показали дом, совсем не вычурный, но светлый и просторный, с красивой резной мебелью и цветными ткаными коврами. Заботливая мама Ахмеда чуть погодя вынесла на террасу большой поднос с закусками: домашний хумус, традиционное для этих мест пюре из нута и еще одно, из копченых баклажанов с кунжутной пастой, мутабаль. Лейла готовила такие же с тетей в Ливане, поэтому радовалась теперь домашним угощениям больше всех. Были еще жареные шарики из зеленых бобов и нута, фалафель, маленькие овалы куриной печени в гранатовом соусе, другие, пока незнакомые местные закуски и горячие лепешки. Когда друзья и наелись, и наулыбались вдоволь, старики, опять через Ханну, предложили им отдохнуть в доме перед ужином, а лучше остаться у них на ночь. Но и Лейла, и Давид не сговариваясь ответили подруге, что уже и так задержались, что теплота и гостеприимство теперь смущают даже. Ханна кивнула, мол, она согласна, сказала что-то на арабском хозяевам дома, а Лейла с Давидом, повторяя за ней, улыбались и прижимали руки к сердцу.

После затяжного обеда всех троих клонило в сон. Они вышли обратно в лабиринты улочек пряного и уже не душного города. До заката оставалось несколько часов, друзья гуляли по закоулкам, стараясь надышаться предвечерним морским воздухом, общением и смехом. Ближе к закату они спустились вниз и сели на пластмассовые стулья кафешки почти у моря. Еще чуть-чуть, и самые сильные волны легко дотянулись бы до их ног. Есть совсем не хотелось, и они наливали в маленькие чашечки арабский кофе из поданного железного кувшина, пробовали свежевыжатые соки и сладкую, еще теплую пахлаву.

Цвет моря постепенно становился все более строгим, насыщался синим, потом фиолетовым. Солнце опускалось ниже и из спелого мандарина быстро превращалось в налитый бордовым гранат, разливало в желтое небо свою красноту и сладость. Потемнело, вода стала уже серо-черной, с яркой лунной дорожкой посередине, по такой действительно хотелось пойти. Ханна сказала, что отдохнула и можно ехать, они поднялись по одной из улочек, нашли оставленную рядом с церковью машину и двинулись в Хайфу.

* * *