Путешествия Лемюэля Гулливера. Дом на дюнах. Владетель Баллантрэ

Прежде всего я подробно распространился на ту тему, что наши гуигнгнмы, которых мы называем лошадьми, — самые красивые, самые благородные и умные из всех животных. Они отличаются большой силой и быстротой бега. Если их хозяева знатные и богатые люди, с ними обращаются очень ласково и заботливо, берегут их; работать им приходится немного; их пускают на скачки, запрягают в экипажи, пользуются ими в путешествиях. Но едва они состарятся и ослабеют, их продают в чужие руки. Там их заставляют исполнять всевозможную грязную и тяжелую работу, пока они совсем не выбьются из сил. После смерти с них сдирают кожу и продают ее за бесценок, а труп бросают на съедение собакам и хищным птицам. Еще менее завидна судьба лошадей простой породы. Большая часть таких лошадей принадлежит фермерам, извозчикам и другим, которые заставляют их исполнять гораздо более трудную работу и кормят их хуже. Я подробно описал ему наш способ ездить верхом, форму и употребление уздечки, седла, шпор, кнута, упряжки и колес.

Я прибавил, что к копытам наших лошадей мы прикрепляем пластины из особого твердого вещества, называемого железом, чтобы они не стирались при езде по каменистым дорогам.

Хозяин несколько раз прерывал мой рассказ возгласами негодования. Больше всего он был поражен тем, что мы осмеливаемся садиться верхом на гуигнгнмов. Он не сомневался, что самый слабый из его слуг способен сбросить самого сильного еху или же, упав с ним на землю и катаясь на спине, раздавить животное. В ответ я подробно описал ему, какой тренировке подвергаются наши лошади, начиная с трехлетнего возраста, как их бьют и мучают, чтобы добиться от них покорности; как приучают стремиться к наградам и бояться наказаний. Главное же, прибавил я, его милость должна принять во внимание, что подобно здешнему еху, наши гуигнгнмы не обладают ни малейшими проблесками разума.

Невозможно описать то благородное возмущение, какое вызвал в моем хозяине мой рассказ о варварском обращении с гуигнгнмами у меня на родине. Однако он согласился с тем, что если у нас только одни еху одарены разумом, то по всей справедливости им и должно принадлежать господство над остальными животными, так как разум всегда торжествует над грубой силой. Странно только, что ни одно животное по строению своего тела не является так худо приспособленным к использованию этого разума для удовлетворения повседневных жизненных потребностей, как я. В этом отношении здешние еху значительно превосходят меня.

В самом деле, мои когти совсем бесполезны для меня; мои передние ноги, строго говоря, нельзя назвать ногами, так как при ходьбе я никогда не опираюсь на них; мои глаза устроены таким образом, что я не могу смотреть по сторонам, не поворачивая головы, моя кожа слишком нежна и совершенно беззащитна против зноя и холода, и я обречен на скучное и утомительное занятие — ежедневно надевать и снимать платье. Впрочем, он не хочет сейчас углубляться в обсуждение этого вопроса. Ему гораздо интереснее услышать историю моей жизни, узнать, где я родился и что со мной было, прежде чем я попал сюда.

Я заверил его, что с величайшей охотой готов удовлетворить его любопытство. Но я сильно сомневался, что мой рассказ будет вполне понятен хозяину, так как мне придется говорить о таких вещах, о которых он не имеет никакого представления. Поэтому я просил его милость не сердиться на меня, переспрашивать меня всякий раз, как ему будет что-нибудь неясно.

Я сказал ему, что родился от почтенных родителей на острове, называемом Англией. Этот остров так далеко отсюда, что самый крепкий слуга его милости едва ли добежит до него в течение годичного оборота солнца. Правит этим островом самка той же породы, что и я; мы называем ее королевой. В молодые годы я изучал хирургию, то есть искусство излечивать раны и повреждения, полученные случайно или нанесенные чужой рукой. Но это дело давало мне мало дохода, и я уехал в чужие страны, чтобы разбогатеть и по возвращении жить с семьей в достатке. Во время последнего путешествия я был капитаном корабля, и под моим начальством находилось около пятидесяти еху. Многие из них умерли в пути, и я принужден был заменить их другими, набранными среди различных народов. Во время путешествия наш корабль дважды подвергался опасности погибнуть: в первый раз во время сильной бури, а во второй — наскочив на скалу.