Путешествия на берег Маклая

В предлагаемых трех чтениях я не буду следовать хронологическому порядку моих путешествий, буду сообразоваться с программою исследований, которую я поставил себе в 1872 г., в конце моего первого пребывания на Берегу Маклая в Новой Гвинее, о чем сообщу ниже. В этом первом чтении я буду говорить о моих двух пребываниях на берегу, который ради удобства при описании я назвал Берегом Маклая: о пребывании в 1871 и 1872 гг. и о втором, более продолжительном, в 1876 и 1877 гг.

Предупреждаю вас, мм. гг., что мне придется иногда в этих чтениях повторять то, что было уже напечатано в разных изданиях как Русского географического общества, так и других – иностранных – ученых обществ.

Вместе с тем прошу, мм. гг., снисхождения за погрешности против русского языка: вследствие весьма небольшой практики в продолжение 11 лет я подчас с трудом справляюсь с русскою речью. Также прошу извинить и не совсем, быть может, удовлетворительное изложение вследствие моей малой привычки говорить в многочисленном собрании белых; мне часто приходилось говорить с черными, но это совсем другое дело! (Смех.)

Я должен заметить, что хотя 12 лет и кажутся длинным периодом, но все же при критическом обсуждении моего путешествия не следует забывать всех препятствий, которые мне являлись на пути и очень замедляли ход работ. К числу этих препятствий относится прежде всего продолжительность путешествия. Приведу несколько примеров. При посещении островов Меланезии в 1878 и 1879 гг. я провел в путешествии 409 дней, из которых 237 находился на берегу, на суше, а 172 дня – в море. При обстановке, в которой я тогда путешествовал, – это была небольшая шхуна, – я мог уделить работе весьма незначительную часть времени. Мой последний переезд из Австралии в Европу, хотя и при совсем другой обстановке, длился не менее 200 дней. Приведу еще пример большой потери времени. При путешествии на Малайском полуострове мне приходилось ходить большею частью пешком в течение 176 дней, делая по 10 часов в день. Естественно, что такие переходы требовали более продолжительного отдыха, на который и приходилось терять время. Значительная потеря времени сопряжена также с разными, хотя и простыми, но необходимыми условиями жизни, как, например, устройство себе жилья и поиски ежедневного пропитания. Так, в 1872 г., во время первого моего пребывания на Берегу Маклая, мой ежедневный стол зависел главным образом от охоты, и мне нередко приходилось голодать, если охота была неудачна. Потом еще препятствие – болезни. Не говоря уже о частых припадках лихорадки, которым я подвергался в Новой Гвинее и которые оставляли по себе большую слабость, очень мешавшую занятиям, мне пришлось пролежать около месяца в госпитале в Амбоине, когда к перемежающейся лихорадке присоединилась еще рожа лица и головы – болезнь, почти эпидемически господствующая на Берегу Ковиай в Новой Гвинее. Целые семь месяцев проболел я в Сингапуре, вернувшись из Новой Гвинеи в 1878 г., вследствие чего вес моего тела от нормального, 147 фунтов, понизился до 93 английских фунтов, и в продолжение этих семи месяцев работать, в собственном смысле слова, я мог только весьма мало. Наконец, крайнее недоверие туземцев, которое приходится встречать во многих малоизвестных и потому наиболее интересных местностях и которое может быть преодолено только долгим терпением, большою настойчивостью, незнание местного языка и большая трудность изучения его без вспомогательных средств, как, например, переводчики или лексиконы. В подробном отчете о моих путешествиях найдутся еще многочисленные примеры подобных препятствий.

Выбирая в 1868 г. ту часть земного шара, которой предполагал посвятить мои исследования, я остановился на островах Тихого океана и преимущественно на Новой Гвинее как острове, наименее известном. Остановившись на этом выборе, я постарался предварительно познакомиться со всею литературою об этом острове, имея в виду главным образом цель – найти местность, которая до тех пор, до 1868 г., еще не была посещена белыми. Такою местностью был северо-восточный берег Новой Гвинеи, около бухты Астролябии. Дампир, который был около этого берега и именем которого назван о. Кар-Кар, прошел вдали от берега, не останавливаясь на нем. Дюмон-Дюрвиль, который дал название заливу Астролябия, потеряв у Раротонги оба якоря, также не мог остановиться и прошел восточнее Kap-Кара, определив только два крайних мыса: Дюпере и Риньи.

О моем первом пребывании в Новой Гвинее вам, мм. гг., вероятно, кое-что уже известно из моих печатных сообщений, так что на подробностях я не буду останавливаться. Но мне кажется, что вам было бы небезынтересно знать, каким образом я успел сойтись с туземцами и заслужить их доверие и уважение; одним словом, каким образом моя задача удалась.