Путешествия на другую сторону света

Позже он сказал, что недавно в мифологию культа вошел Яхувэй — маленький, но постоянно активный вулкан, возвышающийся над восточной частью Танны. Даже в Ленакеле, в 19 километрах от него, можно было услышать отдаленный гром его извержений, и в те дни, когда он был особенно активен, все в доме Боба покрывалось тонким налетом мелкого серого вулканического пепла. Чтобы увидеть вулкан, мы с Джеффом проехали весь остров от Ленакеля по грязной дороге сквозь густой влажный буш. Шум извержений становился все громче и громче, пока наконец не заглушил даже двигатель нашего автомобиля. Потом я заметил, что за древовидными папоротниками, растущими вдоль дороги, буш был погребен под огромной серой дюной, похожей на верхушку шахты. Дорога повернула, и внезапно мы оказались в пустой Сахаре вулканического пепла. За исключением окраины, где пытались укорениться несколько панданов, эта огромная долина была совершенно бесплодна и безжизненна. Сразу перед нами лежало мелководное голубое озеро. В полутора километрах отсюда, за озером, возвышался округленный холм самого вулкана, высотой в 300 метров. Он был слишком приземистым, чтобы выглядеть изящно, и недостаточно высоким, чтобы впечатлить зрителя, но в его грозной силе сомневаться не приходилось. Над ним висел мрачный желто-коричневый гриб дыма, и каждые несколько минут по равнине разносились звуки приглушенных извержений глубоко в его кратере.

Ворота и палки на поле лавы

Здесь мы нашли много свидетельств того особого значения, которое придавали этому месту последователи Джона Фрума. На краю равнины рядом с панданом стояли несколько тщательно и искусно построенных ворот и крестов. Все они были выкрашены в алый цвет. На равнине мы увидели, что в пепел воткнуты палки на расстоянии около метра друг от друга. Они тянулись извилистой линией серпантина на километр к воротам, которые были сооружены на одном из холмов старого потока лавы. На вершине вулкана можно было различить еще один крест.

Полчаса мы с трудом поднимались по крутым склонам вулкана, прокладывая себе дорогу сквозь мусор из валунов лавы, выброшенных из кратера. Некоторые из них имели стекловидную глянцевую текстуру, напоминающую черную замороженную ириску. Другие напоминали куски пудинга, зернистые и с белыми кристаллами полевого шпата. На этом огненном терриконе росла лишь одна орхидея, тонкие стебли которой венчали нежные розовые цветы. Мы достигли края кратера в момент относительного спокойствия, и я заглянул в жерло. Его стенки были покрыты пеплом, как дымовая труба сажей, но я не мог посмотреть вглубь, так как кратер был забит движущимися клубами едкого белого дыма. Внезапно произошел сокрушительный взрыв большой магнитуды, и град черных валунов взлетел высоко в воздух сквозь дым над нами. К счастью, вулкан выбросил их вертикально, так что они упали прямо вниз, обратно в кратер, и мы могли не бояться, что они нас заденут. Репертуар шумов вулкана был чрезвычайно разнообразен. Иногда он производил разносившиеся эхом вздохи, когда происходила утечка газа под высоким давлением; иногда — наэлектризованные взрывы, отражавшиеся в кратере. Страшнее всего было, когда он неожиданно извергался с долгим, неослабевающим ревом, похожим на звук гигантского реактивного двигателя. Это продолжалось несколько минут, пока не начинало казаться, что наши барабанные перепонки расколются.

Джефф Маллиган снимает кратер

Через четверть часа ветер сменился, дым завихрился, и весь кратер очистился. В 160 метрах под нами я разглядел по меньшей мере семь отверстий, излучающих красный жар. Это были не просто дыры, а неровные щели в куче лавовых валунов. Когда одна из них совершенно независимо от других извергалась, алые искры расплавленной лавы выстреливали в воздух. Некоторые из них были размером с маленькую машину. Они скручивались, вытягивались в комки, похожие на гаечные ключи, и распадались в воздухе, а затем, достигнув предела, падали назад, с глухим стуком приземляясь по бокам отверстия.

На самой высокой точке воронки кратера мы увидели крест. Он был почти два метра в высоту. Когда-то он был красным, но вулканические испарения разъедали краску, и она осталась лишь в некоторых местах. Дерево, служившее материалом, было прочным и тяжелым, и перевозка его по крутым склонам вулкана была явно трудоемким делом. Я надеялся, что, если нам наконец удастся встретиться с Намбасом в заливе Сульфур, я сумею добиться от него ответа, почему лидеры культа посчитали столь важным разместить здесь свой символ.

Крест на краю кратера

Однако, пожалуй, самым впечатляющим из всех памятников Джону Фруму был не этот крест, а три грубые деревянные фигуры, которые мы видели в маленькой деревне, расположенной на пути в Ленакель.