Путешествия Никласа

Никлас, отделенный от событий годами и мегапарсеками, мысленно поежился, а в аудитории спустя секунду поднялся подлинный белый шум – разобрать, кто и что кричит, было невозможно. Все перепуталось, и весь этот хаос обрушился на глупую голову несчастного Смита. Тот еще постоял в горделивой позе, а потом не выдержал и втянул конечности в шарообразное тело. Внутри у него бушевало багровое пламя страха и неприязни.

– Никакой диверсии в первый раз не было, – наставительно молвил Петр-1, утихомирив родственников одним резким, «парализующим» нервы сигналом (такую смесь частот нередко применяют молодые и не слишком опытные мамаши, когда обычные средства успокоения на ребенка не действуют).

Шум постепенно утих, все ждали продолжения патриаршей речи. Глава клана тоже не спешил, давая возможность транспортнику выступить. Наверное, он надеялся, что тот еще как-нибудь проявит себя, городя нелепые и лживые слова, однако Паоло-16 обиженно затаился.

– Прошу всех, кроме Леонида-87, выдвигать варианты решения, – сказал Петр-1.

Активные члены клана, у которых к этому моменту созрели предложения по наказанию Леонида-87, стали сбрасывать на компьютер наблюдателя из Этической Комиссии, сидевшего в соседней комнате, свои варианты. Наблюдатель отсеивал неприемлемые типа «Оставить все как есть» и «Поощрить килограммом антинейтронов», оставляя те, которые отвечали степени тяжести правонарушения и превосходили ее. Спустя несколько минут анализ исходов был представлен Совету клана.

Патриарх озвучил его, начав с наиболее распространенных предложений:

– Изъятие специфической памяти о физике пространства и запрет на ее активизацию. Общественные работы на планетах Центра в течение сорока тысяч часов. Публичное отречение в «Вестнике единой Вселенной» от идеи внедрения 7-дырокола. Бесплатное строительство 7-дыроколов до полного оборудования ими всех обитаемых галактик Вселенной. – Глава клана едва заметно усмехнулся, тут же помрачнев. – Экспансия…

Очевидно, на этом список заканчивался, потому что Петр-1 погрузился в тяжелое молчание. Наверное, он никак не мог сообразить, какому жестокому дебилу пришла в голову мысль отделить молодого Деева от его клана. Иначе трактовать последнее слово было нельзя, потому что право на заселение пустой галактики давалось тому, кто не в состоянии ужиться с родичами – и для официального отделения требовалось решение Кланового Совета. Постепенно эта «экспансия» дошла до сознания каждого из собравшихся, все стали озираться и крутить глазными яблоками, будто ожидали, что предложивший такое чудовищное решение родственник вскочит и стукнет себя ладонью по груди, крича: «Как я здорово пошутил, а?». Но никто не признался.

На лице самого Леонида плавала откровенная улыбка, а вот прячущийся за ним Жан-6 выглядел так, будто оказался голым под метеорным дождем – ему было страшно и стыдно одновременно. Впрочем, Никлас идентифицировал эти чувства так ясно только потому, что он знал, кто предложил последнюю форму наказания. Она была несоразмерно жестока.

Естественно, никто и не думал, что Леонид-87 выберет ее, предпочтя или общественные работы, или изъятие физических знаний, или публичное отречение. Сооружение 7-дыроколов, естественно, могло вызвать только улыбку, хотя формально и походило на наказание. Человек мог потратить тысячи лет, только путешествуя от одной обитаемой галактики до другой.

Деев долго не думал, он давно все решил:

– Я выбираю экспансию.

Между ним и кланом в ту же секунду выросла незримая, но ледяная стена отчуждения. Больше никто не хотел знать этого человека, предавшего собственный клан ради каких-то неведомых и непостижимых целей. Только Петр-1 бесстрастно сказал, будто заставляя себя:

– Принято.

Деев Никто Леонид-1 покинул планету патриарха сразу перед молчаливым сотрудником Этической Комиссии.

Конец ассоциации 8

Запись оборвалась в нужном месте, не запечатлев лишних подробностей Совета. И так, прямо скажем, она не изобиловала деталями, будто некто из ЭК вычистил из нее личностное восприятие того, кто вел запись. А может, это вообще фиксировалось автоматическим инспектором?

Никлас повертел запись пальцами и задумался: что дальше? То, что Жан-6 – сентиментальный кретин, историку давно было известно, величие Петра-1 вскрылось также не на этом Совете, а триста лет назад, когда к нему перешло руководство кланом. Разве что выяснить имя чиновника из Этической Комиссии, не отфильтровавшего «экспансию» из списка? Никлас проглядел служебную информацию к записи и нашел этого человека – его звали Ким NGC 69307-1 Хван-18.

«Пожалуй, пора переходить к материальному наследию Деева, – решил историк и вызвал на сетчатку показания часов. – Только уже завтра. Слетаю-ка к Ирине, развеюсь, стоячие волны погоняю…»

Негэнтроп и сердце квазара