Путешествия Никласа

– Что ж, дружище, – сказал я энтропу, вызвав его в лабораторию. – Придется тебе оставить пока сортировку на складах и поучиться наблюдениям за звездами.

Он вздохнул, отряхивая с комбинезона строительную крошку. Мы отправились к стартовому мини-комплексу, ведь станция, спустившаяся обратно после путешествия за пробой газа, нуждалась в уходе и подготовке к новому полету. Великий Белл, ну зачем они приволокли сюда 7-дырокол?

– Хозяин, это вы приказали прикатить его на атомной дрезине, – обиделся на мое сердитое замечание «Хаос». – Вам нехорошо?

– Мне отлично, – осадил я наглую биоформу. – Вот, смотри и запоминай! Это новейшая инфракрасная камера с наилучшим охлаждением, с ее помощью мы сможем увидеть в новом свете молодые звезды и соседние галактики. Охлаждающая система будет поддерживать камеру при температуре сорок пять Кельвинов, понял? А это что такое?

На пыльном грунте, под силовым навесом рядом со стартовым комплексом лежал внушительный ящик (когда я в последний выходил из дома, его здесь не было). Поблизости, в грунте, виднелись совсем свежие следы, пока не занесенные песком и не избитые шальными микрометеоритами. На боку красовалась голограмма, ее оторванный край трепал ветер. «Электроракетный двигатель Холла, – прочитал я. – Мощность 512 МДж, тяга 3000 Н». И прочие мелкие детали спецификации.

– Отлично! Откуда двигатель?

– Вчера прислали, босс.

– Великолепно. Работать с гелиодезистами – редкое удовольствие, эти ребята знают, что делают. Такие штуки, как двигатель Холла, просто необходимы для развертывания многоразовой транспортной системы. Я не могу не ответить на такой щедрый подарок увеличением моего личного вклада в познание Вселенной.

Только бы присылали побольше исследовательских зондов, ведь не стану же я тратить АМ на загрузку форматора? Хотя почему бы и нет?

– Хозяин, что с вами? – Ладонь энтропа проплыла перед моими глазами влево-вправо, будто он вздумал протереть несуществующий шлем мнимого скафандра.

– За работу! – свирепо вскричал я. – Разворачиваем двигатель и устанавливаем его на «Пионер», ясно тебе? А это еще что такое? – Когда «Хаос» оторвал крышку с двигательной упаковки, я сдвинулся в сторону, чтобы помочь ему, и увидел сбоку еще один ящик, поменьше.

ГК поистине проявляет щедрость, снабжая меня приборами и аппаратами, не говоря уж об антиматерии. С каким-то особенным, теплым чувством к этим далеким парням и девчонкам я изучил надпись. Это был квантовый гироскоп на холодных атомах, и в памяти всплыла давно читанная инструкция к нему. Теперь я смогу измерить скорость вращения моей галактики! Разве это не замечательно? Мир открыт передо мной, будто дверь в десять измерений, способных открыть передо мной…

– Хозяин, зачем вы запускаете двигатель?

Свет обволакивает, манит и обещает, он звучит будто симфоническая кода запахов космоса, единого в стремлении истечь через сингулярность.

Загадочные кассеты

8/238. Первым делом Никлас поместил в приемник транслятора первую из кассет, помеченных как «U2». Всего их было двенадцать, но ни одна почему-то не захотела явить историку свое содержимое, вместо этого демонстрируя полный хаос световых и звуковых импульсов. Остальные диапазоны тоже присутствовали, но в них вообще не видно было никакой, даже «хаотической» системы – так, редкие и случайные всплески. «Порази меня Эйнштейн, – раздосадованно подумал Никлас и принялся расхаживать по лаборатории, которую он предпочел библиотеке. – Неужели остальные такие же невнятные?»

Он перешел к обычным кассетам, начав опять же с первой, датированной «4/76». Запись длилась два часа и подробно рассказывала о том, как отделенный от родного клана Леонид-1 перемещался к месту своего будущего жительства, в систему белого карлика окраинной, пустой галактики (неподалеку от пояса квазаров). С ним путешествовала только одна биоформа, «Нептун», и тогда негэнтроп, судя по редким репликам, выражался вполне обыкновенно, без нелепых языковых прикрас и анахронизмов. Покончив с кассетой, историк нажатием кнопки на ви-кей погасил транслятор и призвал на помощь «Динго».

Негэнтроп приехал через минуту и преданно уставился на историка.

– Ты недавно инвентаризовал наше программное обеспечение, – сказал Никлас. – Не помнишь, есть у нас программы дешифровки записей мнемографа? Хоть какие-нибудь?

– Откуда, мастер? Вы применяли их три с половиной тысячи лет назад, согласно семейным записям, но с тех пор программы успели сильно измениться. – Негэнтропу было всего сто двадцать три года от роду, но он блестяще знал семейную историю хозяина, годами штудируя ее. – К тому же вся служебная информация, которой не пользовались больше восьмисот лет, была вами стерта при замене памяти компьютера…

– Погляди-ка на эти записи, брат мой.

– Как вы сказали?.. – «Динго» поглядел на него с недоумением.