Путешествия Никласа

– Сударь! – шепотом вскричал он. – Какое счастье вновь увидеть вас живым и невредимым! Уж теперь-то мы обуздаем этого буяна, что учинил тут разгром. Мы заставим его собрать приборы и детали с пола, правда? – Он крадучись вышел из-за укрытия и замер, прислушиваясь. – Где мой брат «Нептун», друг хозяина Никлас-9?

– Что тут случилось, брат?

– Многое, мастер… Помогите мне добраться до моей комнаты, пожалуйста.

– Ты чего-то боишься?

– Я очень боюсь, – спокойно ответил «Хаос». – Потому что гость хозяина почти мертвый, а брат мой наверняка погиб в неравном бою с монстром.

– Не собираюсь я умирать. Или ты о другом госте толкуешь? Нет, молчи, давай-ка ты мне по пути все расскажешь, – порядком встревоженный, сказал Никлас и поманил энтропа за собой.

– Нет, я лучше подожду вас тут, – вздрогнул тот и полез обратно, за бочку.

– Ты же хотел к себе?..

– Я передумал, – бормотал «Хаос», погромыхивая метизами и устраиваясь в темноте поудобнее. – Да, я лучше подожду вас тут, мастер… Вы только кликните меня, когда опасность минует, а я уж сам тут приберу… В лучшем виде…

– Эх, ты, биоформа! – возмутился Никлас. – И где твой деструктор, чтобы поразить им врага? Где твоя доблесть? Я ведь не мертвый, кретин!

– Так ведь не видать его, врага-то, – буркнул пристыженный «Хаос». – А мертвый не вы, а другой гость, ночью из Центра прибыл.

– Кто таков?

«Хаос» забормотал что-то неразборчивое, голос его становился все тише и тише, пока не затух окончательно. Видимо, он попросту не знал имени и статуса прибывшего. Никлас махнул на безумную биоформу рукой и осторожно двинулся в обратный путь. Теперь, когда энтроп поведал ему об опасности, историку всюду чудилась угроза.

Долой науку

4/140. Все больше задумываюсь над тем, чтобы на время оставить Бету и вернуться в Центр, потратить немного заработанной АМ. Может быть, найти какую-нибудь интересную женщину и пригласить ее погостить на моей планете… Я основатель клана или кто? Может быть, действительно озаботиться ребенком? Странная пустота в голове, будто это погружение в 10-мерные глубины квазара выдуло из нее всякий интерес к моему прежнему увлечению.

Что-то замкнуло во мне, не имеющем между живыми нейронами кремниевых вставок… Неужели я болен? Вернулся к старым конспектам, которые я делал еще в первые годы жизни, когда только мечтал о своем открытии – тогда я еще не знал, в чем будет его суть, и жадно поглощал данные из учебных кассет. Одна из них выскользнула из архивной упаковки мне на ладонь, и я воткнул ее в транслятор.

«Зеркальная материя – вот тот невидимый клей, что держит вместе миллиарды звезд в галактиках…» Мои первые, азбучные знания. Кстати, те два телескопа, что когда-то установили биоформы, уже дали кое-какие результаты. Они выяснили, что в окрестностях моей «нормальной» галактики находится около девяноста темных. А «залежи» невидимой материи тут в десять раз превосходят массу обычных звезд. Впрочем, их число невелико, и они давно разбежались бы в стороны, если бы их не удерживал «клей». В темных галактиках живут мертвые звезды и черные дыры, там плавают хиггс-бозоны и сверхтяжелые вимпы…

Частицы в холодном веществе движутся медленно, лениво и равнодушно, сами собой объединяясь в малые галактики-спутники. В них совсем нет звезд, ни живых, ни мертвых. И я стал таким же – не живым и не мертвым, словно превратился в сгусток зеркальной материи.

Дуэль с невидимкой

8/239. Компьютер дома по-прежнему не отзывался на запросы.

Никлас заглянул в следующее ответвление и наткнулся на еще один склад, на этот раз почти неповрежденный. Из развороченного дьюара, похоже, не так давно вытек азот – температура здесь была ниже средней. «Ну и силища», – в ужасе подумал Никлас, наклонившись к дьюару. Под треногой с атомной горелкой он увидел тонкую силовую сеть – такими обычно затягивали панели солнечных батарей, уберегая их от крупных метеоритов. Рядом валялся аргон-урановый аккумулятор.

Движимый неясным импульсом, историк скатал сеть в комок и прицепил весь набор на пояс – вдруг поможет спеленать неведомого противника.

Напротив склада находилась еще одна дверь, и она была сорвана с магнитных петель. Но внутри, как ни странно, почти ничего не пострадало: вычислительный комплекс был цел. Только несколько кассет выпало из ячеек стеллажа и веером лежало на полу. Никлас медленно шагнул внутрь и вынул из спинной складки собственный носитель информации, еще вчера сконструированный с помощью форматора. Этот 6-мерный архив позволял записать на молекулярные цепочки не меньше ста терабайтов информации, свернутой по трем пространственным измерениям.

Вот только все силовые кабели были намертво пережжены, стена топорщилась оголенными и оплавленными пучками волноводов… Система лазерных источников света, благодаря которой формировался 3-мерный образ данных, беспорядочной грудой валялась под столом.

– Серьезно, – тихо сказал историк, в основном из желания хоть что-нибудь услышать. – Здесь неплохо порезвились.