Путешествия от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной

Вацлав мотался по тюрьмам, потом вернулся в Варшаву, женился на польской девушке Стефании, у них родилось трое сыновей. Серошевский занял свое, статусное место в польском обществе, правда, некоторые считают, одиозное. Наиболее успешными у него были 30-е годы, когда он даже стал членом Сената Польши. А Марию, когда она немного подросла, иркутские друзья Серошевского хотели отвезти в Польшу, но она отказалась. Какое-то время Мария жила в Сочи, там она познакомилась с Валентиной Семеновной Серовой и мать известного художника взяла ее к себе в Москву. В Москве девушка получила образование, стала учительницей. В материальном плане женщина жила очень скромно, но дружила с известными людьми – с матерью художника Серова Валентиной Серовой, с актером Олегом Табаковым и многими другими.

Но была и обратная сторона популярности отца и она тоже «вмешивалась» в жизнь Марии. Мария не могла приехать в Якутию, в Аппаны, потому что боялась, что ее убьют или посадят в тюрьму. Не все в Якутии признавали славу Серошевского и его высказывания об якутах, и прежде всего, о порядках и власти в Якутии. Мария боялась также поехать и в Польшу. До 1933 года они с отцом переписывались, но потом их общение прервалось. Мария – самый загадочный персонаж в истории Серошевского. Как ей удалось одной, без отца и матери выжить в столице? Почему она не вышла замуж за французского графа, своего поклонника – снова помешала слава отца? Почему не захотела приехать жить к отцу в Варшаву, во времена уже спокойные? Может быть, была слишком гордой и упорно хотела идти по своему пути. И, наконец, где ее могила?

– Сэргэ, возведенное в честь Серошевского, находится за пилорамой, – сообщили нам музейные работники.

И мы пошли искать. Мы спрашивали местных жителей, но никто ничего не знал. Пилораму мы, конечно, обнаружили, немного в стороне от поселка. Потом направились налево от нее, в тайгу, так как знали, что революционер-этнограф жил в отдалении от села – ему запрещали общаться с местными, агитировать их против царя. Мы шли по цветущей поляне, среди ровно шумящего леса, иногда принимали за сэргэ одиноко стоящие полу-засохшие деревья, но так ничего и не смогли найти. Прогуляв часа полтора по лесу, мы ни с чем вернулись домой, в гостиницу.

Ночью, в мифическом Доме тойона мне снова приснился сон. Это был даже не один сон, а несколько снов – они наплывали друг на друга, все они были из разного времени и обстоятельств, как это часто бывает во снах, лишенных всякой хронологии. Сначала ко мне пришла Анна-кыса. С длинной черной косой, очень тугой, в серебряных украшениях. У нее были сережки, колье, браслеты. Молодая, глаза раскосо миндалевидные и печальные. Она сказала мне, что ее на самом деле зовут Арина, что она очень рада, что родила Марию, могла бы и не родить вообще, ведь она была очень больна. Анна-Арина улыбнулась мне и растаяла. Но тут же появилась Мария. В моем сне ей было лет сорок пять. Она вела себя горделиво и величаво, как будто сознавая, что на всей ее жизни лежит печать исключительности. Мария Вацлавовна пила чай с каким-то режиссером, весьма похожим на Алексея Балабанова, они говорили о живописи и кино, они блистали образованностью. «Река, река, река…», – почему-то повторял режиссер, но суть их разговора постоянно ускользала от меня. У Марии тоже были печальные глаза. Но это была другая печаль, не такая, как у матери. Печаль Анны-кысы была очень женской, очень нежной, молодая женщина знала, что недолго проживет и недолго будет радоваться своей любви. Печаль Марии была, если можно так сказать, «умной» – Мария многое знала об этом мире, многое умела анализировать, она горевала, что жизнь протекает не так, как хотелось бы… Но, в любом случае я поняла, дочь унаследовала от матери печальные глаза.

На третий день, с утра наша «экспедиция» выехала обратно в Якутск. Если вы подумали, что мы опустили руки и решили прекратить поиски сакрального сэргэ, то вы глубоко ошибаетесь. Не такие уж мы и слабаки. Мы просто решили отложить это важное мероприятие ровно на год, то есть вернуться в Намцы и Аппаны в июне-июле 2018 г. А пока, в течение года постановили собирать материалы про Серошевского, уточнять некоторые вопросы.