Путешествия с Геродотом

Более того, Крез с согласия Кира послал несколько лидийцев в Дельфы с поручением возложить оковы на пороге храма и спросить, не стыдно ли богу того, что он своими пророчествами склонил Креза к войне с персами… Кроме того, им следовало спросить, в обычае ли у греческих богов проявлять неблагодарность.

На что дельфийская Пифия ответила им словами, в которых заключен третий закон Геродота:

Предопределенного роком не может избежать даже бог. Крез ведь искупил преступление предка в пятом колене. Этот предок, будучи телохранителем Гераклидов, соблазненный женским коварством, умертвил своего господина и завладел его царским саном, вовсе ему не подобающим. И хотя Аполлон постарался, чтобы предназначенное Крезу несчастье[14]обрушилось только на потомков Креза, а не на него самого, ему не удалось отвратить предреченного…

Таков был ответ Пифии лидийцам, а те передали его Крезу. Он выслушал ее и признал, что это его собственная вина, а не вина бога.

Конец битвы

Я уж было подумал, что окончательно расстался с Крезом, в котором даже успел рассмотреть что-то человеческое: и в его наивном и нескрываемом тщеславии по поводу богатства, приводящего весь мир в восхищение (то были тонны золота и серебра, наполнявшие его бесчисленные сокровищницы); и в его неколебимой благочестивой вере в пророчества дельфийской прорицательницы; а потом — в его страшном отчаянии, вызванном смертью сына, к которой он опосредованно был причастен; в его трагическом душевном надломе после потери государства и в апатичном согласии на собственную мученическую смерть в пламени костра; в его святотатственном бунте против божественных предначертаний; в том, что ему пришлось так тяжело расплачиваться за грех неизвестного ему пращура. Итак, повторяю, я думал, что насовсем попрощался с наказанным и униженным Крезом, как вдруг он опять появился на страницах книги Геродота, на этот раз в обществе царя Кира, который во главе персидской армии отправился на покорение живущих в глубине Средней Азии, на берегах Аму-Дарьи воинственных и диких массагетов.

IV век до нашей эры, и персы предпринимают великое наступление — они идут покорять мир. Через многие годы и века то же самое будет пытаться сделать то одно, то другое государство, но в ту далекую эпоху для столь амбициозной попытки от персов потребовалась максимальная отвага и решимость. Они уже покорили ионян и эолийцев, покорили Милет, Галикарнас и множество других греческих колоний в Западной Азии, покорили мидян и Вавилон, словом — все, что только можно было покорить в ближних и дальних пределах, оказалось под персидским господством, а теперь Кир отправляется на покорение племени-государства, затерявшегося где-то на окраинах известного тогда мира. Видимо, он считает, что, поработив массагетов и заняв их земли, еще на один шаг приблизится к тому моменту, когда можно будет во всеуслышание триумфально заявить: «Мир — мой!»

Но эта потребность иметь все, ранее приведшая к краху Креза, приведет к поражению и Кира. Интересно, что наказание за неуемную жадность встречает человека всегда в тот момент — в этом-то и состоит его (наказания), сокрушающая сила, — когда ему кажется, будто он в шаге от вожделенной цели. За наказанием следуют разочарование в мире, горькая обида на мстительную судьбу и удручающее чувство униженности и бессилия.

А пока что Кир направляется в глубь Азии, на север, на покорение массагетов. Этот поход никого не удивлял: все знали, что Кир не усидит спокойно, поскольку он простирая руку к каждому народу. Много было у Кира весьма важных побудительных причин для этого похода. Прежде всего — его рождение, именно его убежденность в том, что он сверхчеловек, а потом — то счастье, которое сопутствовало ему в войнах, ибо ни один народ, на который ополчался Кир, не смог избежать порабощения.