Путешествия с Геродотом

Положение армии Дария становится все более тяжелым. Здесь, в огромной степи мы видим столкновение двух стилей, двух структур. Сплоченной, жесткой, монолитной структуры регулярной армии и свободной, подвижной, неуловимой структуры небольших тактических соединений. Это тоже армия, но аморфная армия теней, призраков, разреженного, прозрачного воздуха.

— Выходите, покажитесь! — кричит Дарий в пустоту. Но ответом ему лишь тишина чуждой, необъятной, бескрайней земли. Он стоит на ней со своей могущественной армией, которую не может использовать: она бессильна и ничего не значит, потому что вес ей может придать только противник, но он не желает появляться.

Скифы видят, что Дарий оказался в трудной ситуации, и посылают к нему с гонцом дар: птицу, мышь, лягушку и пять стрел.

У каждого человека есть своя когнитивная и интерпретационная карта, своеобразная понятийная сетка, которую он, чаще всего инстинктивно и бессознательно, накладывает на каждую встреченную им реальность. Но порой реальность не соответствует нашей сетке, не укладывается в ее ячейки, и тогда эту реальность и ее элементы можно увидеть в ложном свете и в результате ложно интерпретировать. Это обрекает человека на жизнь в обманчивой реальности, в мире ложных понятий и знаков.

Так случилось и на этот раз.

Получив от скифов дары, персы собрали совет. Дарий полагал, что скифы отдают себя в его власть и приносят ему (в знак покорности) землю и воду, поскольку мышь живет в земле и питается, как и человек, ее плодами; лягушка обитает в воде, птица же больше всего похожа [по быстроте] на коня, а стрелы означают, что скифы отказываются от сопротивления. Такое мнение высказал Дарий. Против этого выступил Гобрий. Он объяснял смысл даров так: «Если вы, персы, как птицы не улетите на небо, или как мыши не зароетесь в землю, или как лягушки не попрыгаете в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами». Так персы стремились разгадать значение даров.

А тем временем скифы выступили в боевом порядке с пехотой и конниками, для сражения с персами. Вид, должно быть, они имели впечатляющий. Все археологические раскопки, все, что было найдено в курганах, где скифы погребали усопших в их одеяниях, вместе с конями, оружием, амуницией и украшениями, говорит о том, что их головные уборы были покрыты золотом и бронзой, что на их конях была упряжь, проклепанная и скрепленная чеканным металлом, что у них были мечи, топоры, луки и колчаны, тонко гравированные и богато украшенные.

Две армии стоят друг против друга. Одна — персидская, самая большая в мире, и вторая, маленькая, — скифская, стоящая на страже земли, дали которой заслонены от Дария белой пеленой снега.

Вот он, момент высокого напряжения, думаю я, но тут приходит мальчик и сообщает, что аббэ Пьер приглашает меня на другой конец двора, где в тени раскидистого мангового дерева поставлен стол, а на столе ждет обед.

— Минуточку! Сейчас! — говорю я, вытираю испарину со лба и читаю дальше:

Когда скифы уже стояли в боевом строю, то сквозь их ряды проскочил заяц. Заметив зайца, скифы тотчас же бросились за ним. Когда ряды скифов пришли в беспорядок и в их стане поднялся крик, Дарий спросил, что означает этот шум у неприятеля. Узнав, что скифы гоняются за зайцем, Дарий сказал своим приближенным, с которыми обычно беседовал: «Эти люди глубоко презирают нас, и мне теперь ясно, что Гобрий правильно рассудил о скифских дарах. Я сам вижу, в каком положении наши дела. Нужен хороший совет, как нам безопасно возвратиться домой».