Путешествия с Геродотом

Сначала — Платеи. Когда Мардоний понял, что афиняне и спартанцы не покорятся и не пойдут на уступки, он сровнял Афины с землей и направился на север, на земли сотрудничавших с персами фиванцев, где ровная местность подходила для стандартного боевого порядка персов, для их тяжелой конницы. На эту равнину, именно в районе Платей, прибыли преследовавшие персов афиняне и спартанцы. Обе армии заняли позиции друг против друга, построились и замерли в ожидании. У всех создалось ощущение, что приближается великий момент, решающий, смертельный. Текли дни, и обе стороны пребывали в тревожном и парализующем бездействии, вопрошая богов (каждая сторона — своих), настала ли та самая минута, когда можно начать битву, но каждый раз получали отрицательный ответ.

В какой-то день один из этих фиванцев, грек-коллаборационист Аттагин устраивает для Мардония пир, на который приглашает пятьдесят самых знаменитых персов и столько же замечательнейших фиванцев, усадив каждую пару перс — фиванец на отдельном ложе. На одном из них сидит грек Ферсандр, а рядом с ним — перс, имени которого Геродот не сообщает. Оба вместе едят и пьют, но наступает момент, когда философски настроенный перс спрашивает Ферсандра: «Видишь ли пирующих здесь персов и войско, которое оставлено нами в стане там на реке? — Видимо, перса мучили злые предчувствия, потому что он продолжил: — От всех этих людей, ты скоро увидишь, останется лишь горстка воинов». Слова эти он произнес со слезами. Пытаясь предупредить рыдания явно опьяневшего перса, но будучи сам трезвым, Ферсандр обращается к нему с весьма разумными словами: «Не следует ли сообщить обо всем этом Мардонию и подчиненным ему военачальникам?» На что перс отвечает трагической, но очень мудрой сентенцией: «Друг! Не может человек отвратить то, что должно совершиться по божественной воле. Ведь обычно тому, кто говорит правду, никто не верит. Многие персы прекрасно знают свою участь, но мы вынуждены подчиниться силе. Самая тяжелая мука на свете для человека — многое понимать и не иметь силы что-либо сделать».

Великое сражение под Платеями, которое закончится поражением персов и надолго определит господство Европы над Азией, предваряют мелкие столкновения, в которых персидская конница атакует обороняющихся греков. В одной из таких стычек гибнет Масистий — фактический заместитель предводителя персидского войска. При атаке отрядов конницы конь Масистия, скакавшего впереди, был поражен стрелой в бок. От боли он взвился на дыбы и сбросил Масистия. Афиняне тотчас же накинулись на поверженного врага. Коня его они поймали, а самого Масистия прикончили, несмотря на отчаянное сопротивление. Сначала афиняне, правда, не могли справиться с ним, так как он был вооружен вот как: на теле у Масистия был чешуйчатый золотой панцирь, а поверх надет пурпурный хитон. Удары по панцирю не причиняли Масистию вреда, пока какой-то воин, заметив причину безуспешных попыток, не поразил его в глаз. Так-то упал и погиб Масистий.