Путешествия с Геродотом

Кроме раба, в дорогу брали также проводника и переводчика. Поэтому команда Геродота могла состоять, не считая его самого, по крайней мере из трех человек. Но обычно к ним присоединялись попутчики.

В очень жарком египетском климате дорога легче поутру. Путники встают на заре, завтракают (пшеничные лепешки, фиги и овечий сыр, разбавленное вино — тогда пить было еще можно, ислам воцарится здесь только через тысячу лет), а потом отправляются в путь.

Цель странствия — собрать новые сведения о стране, ее людях и их обычаях или удостовериться в уже имеющихся сведениях. Потому что Геродот не довольствуется чьими-то рассказами, он старается проверить, сопоставить услышанные версии, сформулировать собственное мнение.

Так и на этот раз. Он приехал в Египет через сто пятьдесят лет после смерти правителя страны Псамметиха. Геродот узнает (а быть может, услышал об этом еще в Греции), что Псамметиха более всего занимал вопрос: какие люди были самыми первыми? Египтяне думали, что они, но Псамметих, хоть и был царем Египта, все же сомневался. И велел он пастуху воспитать двух младенцев в безлюдных горах. Тот язык, на каком они произнесут свои первые слова, и укажет на самый старый народ на свете. Однажды дети, которым исполнилось тогда два года, были голодны; и произнесли они слово «бекос», что по-фригийски означало «хлеб». Тогда Псамметих объявил, что первыми людьми были фригийцы, а позднее появились египтяне; этим уточнением он заслужил себе место в истории. Исследования Псамметиха интересуют Геродота, так как они доказывают, что египетскому царю известен нерушимый закон истории, гласящий: возвысившийся будет унижен; не будь алчным, не рвись в первые ряды, будь умеренным и смиренным, ибо настигнет тебя карающая рука Судьбы, отсекающая головы гордецам, возвысившимся над другими. Псамметих хотел отвести эту опасность от египтян и переместил их из первого ряда во второй: фригийцы были первыми, а вы только после них.

Так я слышал от жрецов Гефеста в Мемфисе <…> и даже направился в Фивы и Гелиополь, чтобы установить, сходятся ли тамошние рассказы с мемфисскими. Итак, он путешествует, чтобы проверить, сравнить, уточнить. Слушает рассказы о Египте, о его размерах и рельефе, и комментирует: Мне показалось правдивым то, что жрецы рассказали о стране. У него на все есть свое собственное мнение, и в рассказах других он ищет его подтверждения.

Больше всего Геродота восхищает Нил, загадка этой великой и таинственной реки. Где его истоки? Откуда он берет свои воды? Откуда несет ил, дарующий жизнь этой огромной стране? Что до истоков Нила, то никто из египтян, ливийцев или греков, с которыми мне приходилось иметь дело, не мог ничего мне сообщить об этом. Он решает искать их сам, углубляется насколько возможно в Верхний Египет: Свои изыскания я распространил как можно дальше, так как я сам доходил до города Элефантины; начиная же оттуда, мне пришлось, конечно, собирать сведения по слухам и расспросам. Если плыть вверх по течению до города Элефантины, то местность круто повышается. Поэтому здесь нужно привязывать канат к барке с обеих сторон и тащить вперед, как быка. А если канат оборвется, то барку отнесет течением вниз. Расстояние же это составляет четыре дня плавания. Здесь Нил образует излучину наподобие Меандра. После еще двух месяцев путешествия и плавания вверх по Нилу прибываешь в большой город по имени Мерое <…> О дальнейшем же его течении никто ничего определенного сказать не может. Ведь страна эта безлюдна из-за сильного зноя.

Он оставляет Нил, тайну его истоков, загадку сезонного подъема и снижения воды, и начинает внимательно изучать египтян, их образ жизни, привычки и обычаи. Он отмечает, что нравы и обычаи египтян почти во всех отношениях противоположны нравам и обычаям остальных народов.

И внимательно, скрупулезно фиксирует: