Путешествия трикстера. Мусульманин XVI века между мирами

Другой непременной остановкой был Алжир. Там ал-Ваззан смог услышать все подробности о капитуляции местного властителя перед королем Фердинандом, так как квартировал вместе с человеком, который ездил послом на переговоры в Испанию. И здесь много роптали по поводу дани христианам, в особенности в общине андалусских беженцев. Через семь месяцев, после смерти короля Фердинанда в 1516 году, горожане призвали в Алжир Аруджа Барбароссу, чтобы покончить с подчинением Испании. Арудж убил их арабского правителя, объявил себя эмиром и начал чеканить монету со своим именем[87]. «И это стало началом правления и царствования Барбароссы», – прокомментировал ал-Ваззан[88].

Фактически, как рассказывает ал-Хасан ал-Ваззан, он познакомился с Аруджем за несколько месяцев до его триумфа в Алжире. При поддержке войск султана Туниса Арудж вторично пытался отбить Беджайю, и ал-Ваззан посетил его, когда тот осаждал испанскую крепость. Атака провалилась, и Арудж разбил новый лагерь в соседнем поселении Джиджелли, где, по словам ал-Ваззана, «жители передались Барбароссе по собственной воле». Во время осады посол из Феса, похоже, пришел к какому-то соглашению с Аруджем, потому что через два года, как только они с братом укрепили свои политические позиции, принц-пират попытался заключить союз с ваттасидским султаном ради создания единого фронта против испанцев. Предпосылки для этого соглашения, должно быть, возникли в результате встречи Аруджа с ал-Ваззаном в Беджайе в 921/1515 году. Ал-Ваззан составил тогда противоречивое мнение об Арудже: он был «заносчив и груб», убивал местных магрибинских правителей, однако выставил против испанцев внушительную военную силу и проводил в отношении новых подданных умеренную налоговую политику, достойную похвалы[89].

Последней дипломатической остановкой был «великий город Тунис». Как и в Каире, ал-Ваззан посещал здесь медресе, мечети, базары и бани, но по долгу службы ему полагалось находиться при дворе, так что он хорошо познакомился со сложным устройством придворного штата. На протяжении двух столетий султаны Туниса из династии Хафсидов славились благотворительностью: они покровительствовали маликитским законоведам, поощряли изучение хадисов при мечетях и в медресе, привечали ученых и людей искусства у себя при дворе. Что касается ал-Хасана ал-Ваззана, то он признавался, что, хотя от нынешнего султана Мухаммада ибн ал-Хасана он получил «немало знаков расположения», он находит, что этот правитель слишком сластолюбив, потакает своим желаниям, окружил себя рабами и рабынями, музыкантами и певцами. То обстоятельство, что в их напевах слышалось сильное влияние ал-Андалуса, кажется, не трогало нашего дипломата, рожденного в Гранаде[90].

Что до политического успеха миссии, то ал-Ваззан, видимо, покинул двор без определенного результата. Султан Туниса позволил мусульманским корсарам нападать на испанские корабли и покровительствовал кампаниям Аруджа Барбароссы против испанцев, но по мере того как Арудж расширял подвластные ему владения, он начал беспокоиться. Один принц династии Хафсидов уже обращался за помощью к испанцам, так не последует ли его примеру сам хафсидский султан?[91]

В один из дней 922/1516 года ал-Ваззан сел на корабль, идущий в Стамбул. Надо полагать, султан Феса надеялся установить отношения с «великим турком Селимом» и обрести более прочную поддержку в борьбе против христиан.

***

С тех пор как Кансух ал-Гаури направил дружественное посольство к султану Селиму, когда ал-Хасан ал-Ваззан находился в Каире, соотношение сил в Восточном Средиземноморье успело измениться. Селим в конце концов так и не «обратился к защите своей страны от европейцев», как предсказывал ибн Ийас. Вместо этого он послал войска против персидского шаха Исмаила, обвинив его в намерении «сокрушить ислам и уничтожить мусульман», а это была опасность пострашнее, чем христиане. Кансух ал-Гаури, хоть и был суннитом, но отказался ввязываться на чьей-либо стороне в эту ссору между суннитами Стамбула и шиитами Тебриза; он надеялся, что война принесет бедствия и Селиму, и Исмаилу. Когда в рамадане 920 года хиджры/октябре 1514 года пришло известие об ошеломляющей победе османов над шахом Исмаилом, Кансух ал-Гаури не без основания испугался, как бы в следующий раз Селим не двинул войска на его собственные земли. В 921/1515 году османский султан и вправду захватил вассальное государство мамлюков в юго-восточной Анатолии и в доказательство своего успеха прислал Кансуху ал-Гаури головы его наместника и состоявшего при нем вазира. «Что это за головы мне посылают? – с негодованием вопрошал привезшего их посла султан Египта. – Разве это головы европейских властителей?»[92]