Путешествия во времени. История

Сегодня очень значительную часть своих впечатлений от мира мы получаем с экрана, причем звук там по качеству не уступает картинке. Экран способен показать больше, чем любой человек увидит невооруженным глазом. И кто скажет, что эти устройства не врата времени? Другие люди передают нам потоком музыку и видео, а теннисный матч, который мы смотрим, может идти как в прямой трансляции, так и в записи. Кстати, люди на стадионе тоже видят мгновенные повторы на большом экране — те самые, которые мы видим на своем. А если мы находимся в другом часовом поясе, то этот матч мы можем посмотреть даже «вчера». Политики записывают свои ответы на выступлениях, которые еще не видели, и мгновенно выдают их в эфир или выкладывают в сеть. Если мы начинаем путать реальный мир с многочисленными своими виртуальными мирами, так это потому, что значительная доля реального мира тоже виртуальна. Многие уже не помнят лично времени без вездесущих экранов. Так много окон, так много разных часов.

Понятие «интернет-время» стало специальным термином. Эндрю Гроув, президент компании Intel, сказал в 1996 г.: «Мы живем по интернет-времени». Первое время современные подростки употребляли его просто в значении «быстрее», но наши взаимоотношения со временем вновь менялись, хотя никто не понимал до конца, как и в какую сторону. По интернет-времени прошлое перетекает в настоящее. А будущее? Кажется, возникает ощущение, что будущее уже здесь. Моргни — и готово. Так исчезает будущее.

«Вынужденно наши представления о прошлом, настоящем и будущем все сильнее меняются, — писал в 1995 г. Джеймс Баллард (научная фантастика, больше чем когда-либо, играла роль канарейки в угольной шахте). — Будущее прекращает существование, пожранное всеядным настоящим. Мы присоединили будущее к настоящему как всего лишь один из множества доступных для нас альтернативных вариантов».

Прошлое мы тоже потихоньку присоединяем. Различные организации, от Scientific American до The Bridge World, копаются в своих архивах, чтобы показать читателю, что было новым 50 лет назад. Первая страница онлайновой версии New York Times перепечатывает первые репортажи газеты, посвященные бубликам и пицце. Глобальный разум качнулся назад. В тот момент, когда одержимость новизной казалась более яростной, чем когда-либо, теоретик ностальгии Светлана Бойм[225], умевшая закручивать время, заметила: «Первое десятилетие XXI века характеризуется не поиском новизны, но быстрым распространением ностальгий, которые часто противоречат одна другой. Ностальгические киберпанки и ностальгические хиппи, ностальгические националисты и ностальгические космополиты, ностальгические любители природы и ностальгические метрофилы (любители городов) обмениваются пиксельными выстрелами в блогосфере». Всей этой цветущей и изменчивой ностальгией мы обязаны путешественникам во времени. «Объект романтической ностальгии должен находиться вне пределов нынешнего пространства опыта, — писала Бойм, — где-то в сумраке прошлого или на острове утопии, где время, как на старинных часах, счастливо остановилось».

Какое странное завершение для XX века! Новый век — и даже новое тысячелетие — наступил под звуки телевизионных фейерверков и ансамблей (добавьте еще компьютерную панику), но без малейшего проблеска того великолепного оптимизма, какой отмечал год 1900-й. Тогда все, казалось, ринулись на нос огромного корабля и с надеждой всматривались в горизонт, мечтая о научном будущем: воздушные суда, движущиеся тротуары, Schönwettermaschinen, подводный крокет, летающие автомобили, автомобили на газу, летающие люди. Andiamo, amici![226] Многие тогдашние мечты сбылись. И теперь, когда перед нами рассвет нового тысячелетия, какие яркие мечты расцвечивают для нас год 3000-й? Или 2100-й?

Многие газеты и сайты проводили среди своих читателей опросы на эту тему и были разочарованы. Мы научимся управлять климатом. (Опять.) Пустыни станут тропическими лесами. Или наоборот. Космические лифты. Но практически нет космических путешествий. Несмотря на гиперпространственный двигатель и кротовые норы, мы, кажется, отказались от заселения Галактики. Нанороботы. Война с дистанционным управлением. Интернет в контактных линзах или с подачей непосредственно в мозг через имплант. Беспилотные автомобили — снижение планки в определенном смысле после i futuristi[227] и их ужасающе ревущих гоночных машин. Эстетика футуризма тоже изменилась без всякого манифеста — от больших и дерзких проектов, ярких цветов и металлического блеска к мрачному, неприятно влажному гниению и руинам. Генная инженерия и/или уничтожение биологических видов. Неужели это все, на что мы можем рассчитывать в будущем? Нанороботы и беспилотные автомобили?