Путешествия вокруг света

Вне круга стояли двое мужчин с рожками из раковин. Как только они затрубили в свои инструменты, извлекая из них глухие прерывистые звуки, весь круг запел. Пение сопровождалось бурной жестикуляцией, которая должна была пояснять содержание пьесы. Через некоторое время хор смолк, и тогда под аккомпанемент рожков и барабанов начался дуэт в центре круга, причем старый Лангедиу не уступал в живости своей молодой партнерше. Выступление солистов сменилось хором, а затем опять наступила очередь дуэта. Так повторилось несколько раз. Движения молодой певицы становились все более буйными и порывистыми; наконец она упала как подкошенная. Лангедиу пел теперь нежнее и тише. С глубокой скорбью склонился он над «бездыханным трупом». К его жалобному пению присоединился весь хор.

Как ни слабо владел я языком островитян, мне все же удалось благодаря выразительной мимике актеров понять содержание трагедии. В ней рассказывалось о молодой девушке, которую принуждали выйти замуж за нелюбимого человека. Такому браку она предпочла смерть. Возможно, старик Лангедиу взял на себя роль ненавистного жениха с той целью, чтобы решение девушки выглядело еще более оправданным.

«Покойница», опять бодрая и веселая, присоединилась к собравшимся молодым девушкам. Глядя на них, я вспомнил слова Каду о том, что обитательницы острова Ормед самые красивые на Радаке. В самом деле, среди этих девушек многие оказались весьма хорошенькими. Украшения из живых цветов были им удивительно к лицу. Вообще, этот маленький народ обладает более тонким вкусом, чем другие островитяне Южного моря. Что же касается женских причесок, украшенных цветами, то они способны затмить подобные на любом европейском балу.

Пока участники драматического представления отдыхали, подошло время обеда, который уже давно готовили в особой хижине несколько женщин. Лишь немногие островитяне удостоились чести участвовать в этой трапезе, происходившей в доме Лангедиу; среди приглашенных были и женщины. Мы уселись на циновках вокруг угощения, аккуратно разложенного на кокосовых листьях. Такой же лист был дан каждому из обедающих в качестве тарелки. На листьях, служивших блюдами, лежали деревянные ложки, которыми островитяне накладывали себе на «тарелки» кушанья.

До сих пор мне не приходилось видеть на Радаке ничего подобного: местные жители ели раньше из общего блюда, причем брали пищу руками. Лангедиу, заметив, что мне понравились его новые застольные порядки, сказал: «Мамуан руссиа могай» («Так едят русские»). Я был очень рад увидеть здесь влияние более высокой культуры, к которой успел приобщиться Каду во время плавания на «Рюрике». Это, по-видимому, он ввел на острове более аппетитный способ еды.

Вскоре, однако, я обрадовался еще больше, ибо после первого блюда, состоявшего из печеных фруктов и плодов хлебного дерева, были поданы таким же образом приготовленные коренья ямса. Это растение было привезено мной с Сандвичевых островов и впервые посажено на Радаке восемь лет тому назад. На Отдиа мне сказали, что Ламари забрал с собой на Аур все оставленные мной растения. Поэтому появление блюда с ямсом явилось для меня полнейшей неожиданностью.

Ямс, с успехом заменяющий наш картофель, приятен на вкус и очень полезен. Если прилежно его возделывать, можно не бояться голода. Лангедиу сказал мне, что на острове Ормед эти коренья впервые посадил Каду. После обеда старик показал довольно большое поле, искусно засаженное ямсом.

Чувство удовлетворения, испытанное мной при появлении блюда с ямсом, легко понять, если вспомнить, что бедные островитяне вынуждены из-за недостатка пищи убивать своих детей. Безусловно, они делают это с тяжелым сердцем. Между тем возделывание одного только ямса может избавить радакцев от столь ужасной необходимости.

Если в скором времени нежным матерям, готовящимся к своим третьим или четвертым родам, не придется больше страдать от мысли, что ребенок, которого они носят под сердцем, будет убит немедленно после рождения; если любящие супруги смогут радоваться появлению на свет каждого нового младенца — в этом будет и моя заслуга. Тогда добрые островитяне, наверное, еще долго будут вспоминать своего Тотабу, подарившего им столь благодетельные коренья. Однако прошу простить мне это отступление. Возвращаюсь к описанию нашего обеда.

За ямсом последовало кушанье, приготовленное из подгнившей кокосовой древесины: ее растирают в порошок, добавляют немного воды, чтобы получилось густое тесто, а затем запекают небольшими порциями, обернув в листья. Такое «пирожное» безвкусно и, конечно, не может быть особенно питательным.

В качестве напитка за обедом употреблялось кокосовое молоко, которое пьют прямо из орехов через специально просверленные маленькие отверстия. В заключение был подан десерт, состоявший из могана и сока пандануса.