Путешествия за камнем

Мы ожидали встретить полное безмолвие и полное безлюдье, — мы встретили богатое население туркмен-скотоводов со своеобразным бытом «песочного человека». Мы ожидали здесь видеть глубокие колодцы, которые из недосягаемых глубин, из-под песков поднимали бы на поверхность земли живительную влагу, — мы нашли воду под самой поверхностью неглубоких водоемов, в самих песках. Стада верблюдов и баранов свидетельствовали о том, что мы в скотоводческом районе. Огромные нарядные караваны показали нам, как своеобразна экономика этой страны, расположенной между Ираном и Хивинским оазисом и живущей своими собственными хозяйственными интересами. А в глубине пустыни, там, где нам рисовали огромное и высохшее ложе Унгуза, мы нашли только горную цепь, разрушенную ветром, отделившим от нее одинокие вершинки. Мы думали идти на северо-восток, а колодцы Шиих оказались прямо на севере и на целый градус (75 километров) к западу. Надо исправить наши географические карты, чтобы правильно поставить и линию Унгуза и серные бугры. Мы думали найти в знаменитых буграх остатки некогда мощных горячих источников с выделениями газов, которые в виде гейзеров выносили из глубин и серу и кремнезем, — мы нашли одни образования пустыни и с пустыней связали и ее богатства желтых самородков серы, как панцирем окутанной защитной коркой, созданной солнечным лучом. Но в чем мы не ошиблись — это в своей надежде увидеть совершенно особый мир со своеобразной природой и людьми. Мы нашли его и увлеклись его красочной самобытностью.

Кара-Кумы — не бесплодная, безлюдная пустыня, с которой ничего не может сделать трудящийся человек, — нет, это еще не освоенное богатство туркменской природы, использовать которое можно и нужно.

Исторические караванные пути Хорезма и Ирана говорили нам о том, что именно здесь будут лежать и будущие пути, которые свяжут сердце России с Востоком — из Москвы через Нижнее Поволжье, между Каспием и Аралом. По каменистой равнине Усть-Урта будет проложен прочный железнодорожный путь; через середину Кара-Кумов от Хивы на Ашхабад или Мерв должна пройти новая магистраль, а с ней будет положено начало широкому использованию Кара-Кумов. Серные бугры сделаются достоянием нашей промышленности, и миллионы пудов серы, приобретаемые сейчас за границей, будут выплавлены здесь на буграх из богатейшей в мире серной руды.

Воды новых арычных систем оросят северные районы Кара-Кумов, а обильные пастбища для верблюжьего молодняка создадут базу для разведения верблюдов. Новая система колодцев сумеет обуздать бурные воды весенних дождей и, собирая их на поверхности такыров, создаст все условия для быстрого роста населения.

Так рисовали мы будущее и были уверены, что молодой республике, смело идущей к новой жизни, окажут необходимую поддержку для претворения этих мечтаний в реальную действительность.

Так закончилась наша первая каракумская экспедиция. Но конец ее оказался только началом новых работ…

Вторая каракумская экспедиция

Научные задачи

Не успели мы отдохнуть от трудов первой экспедиции, как стали готовиться ко второй. Надо было закрепить достижения первого года работ. Представлялось важным не только дать более полное научное исследование Кара-Кумов, но и подойти практически к серным месторождениям, выбрать место будущего завода, выяснить точно расположение колодцев и кратчайших путей, и, таким образом, получить все данные для постройки большого промышленного предприятия. Теперь уже легче было готовить экспедицию, можно было включить в ее состав молодых исследователей, заранее проработать программу и взять с собой в пески точные инструменты и радиостанцию. Таким образом, наметился и состав второй экспедиции во главе с Щербаковым, с которым ехали астроном, химик, метеоролог, горный техник и ботаник. Караван состоял уже из двадцати верблюдов и трех лошадей. Молодых исследователей сопровождали те же друзья-туркмены, спутники нашей первой экспедиции, переводчик Анна-Кули и незаменимый в песках «песчаный человек» Бегенч.

Саксаул в пустыне.

Снова поздней осенью вышел караван экспедиции, но на этот раз прямо из Ашхабада. Снова налетали осенние бураны, снова медленное движение верблюдов, снова пустые колодцы и заботы о воде. Но теперь, зная местность и ее население, уже можно было заниматься наукой. Дни и ночи проходили в научных исследованиях, и разведочная поездка 1925 года сменилась упорными трудами молодых исследователей.

Астроном по ночам устанавливал свои аппараты и по звездам определял точное положение песков и такыров. Радиостанция давала возможность слушать Ленинград и Москву и даже Бордо во Франции и пользоваться ею для точного определения времени. Поздним вечером, когда другие члены экспедиции, утомленные дневными работами, засыпали, неутомимый астроном, наблюдая за звездами, исправлял старую карту Кара-Кумов и намечал направление кратчайших путей и относительное положение колодцев, бугров и Унгуза.