Путешествуя с мёртвыми

Жесткие ледяные руки подхватили его под мышки и выволокли наружу, как вязанку хвороста. Здесь дыма было еще больше, а может быть, дело заключалось в том, что Эшер опрометчиво вздохнул всей грудью. Пытаясь подняться на ноги, он оперся на плечо Эрнчестера.

Тот вздрогнул и отпрянул.

«Цепочка на запястье, – сообразил Эшер. – Обожгла даже сквозь пальто…»

Кожаный саркофаг, по-прежнему закрытый, лежал неподалеку от вычурных ворот.

– Она спит.

Эшер поднял голову. Слипшиеся волосы падали на глаза, ночной воздух обжигал лицо сквозь спекшуюся корку грязи и пота. Эрнчестер вновь опустился перед саркофагом на колени, тронул крышку. Отсвет пламени положил румянец на его впалые щеки.

– Усыплена каким-то зельем, – добавил он тихо. – Что ж, может, это и к лучшему… Благодарю вас.

Эшер оглянулся. Почти весь дом был в огне, лишь то крыло, где располагался кабинет Фэйрпорта, еще противилось пламени. На гравийной дорожке чернели еще два трупа.

Он выудил из кармана ключи, выбрал пару с виду подходящих к замкам огромного чемодана. Открыл, хотел откинуть крышку, но Эрнчестер коснулся его руки.

– Не сейчас. Ночной воздух разбудит ее, и тогда мне придется удалиться. – Граф выпрямил спину, по-прежнему стоя на коленях и не отнимая рук от кожаной крышки. – Заберите ее отсюда. Возвращайтесь с ней в Англию. – Он прикрыл веки. – Прошу вас.

Отсветы пожара обозначили морщины возле глаз, складку тонких губ. Ничем не примечательное лицо, если не считать того, что оно не принадлежало нынешнему веку. Раз и навсегда оно было вылеплено мимикой и речью той давней эпохи, и даже два прошедших столетия не смогли его изменить.

– Я не могу отблагодарить вас, – мягко сказал он. – Я больше уже не увижу ни вас, ни кого-либо из ваших знакомых. Придется остаться вечным вашим должником. Но, пожалуйста, доставьте ее домой. Скажите ей… – Он запнулся на миг, как бы не находя нужных слов. – Единственное, чего я желал, и единственное, что у меня было, – это она.

Он откинул первую крышку, затем вторую, явив спящую в саркофаге женщину.

Мертвую и в то же время живую. В трепете отблесков далекого пламени временами казалось, что она дышит. Темные волосы рассыпаны по льняной ткани, что была еще белее прекрасного воскового лица миссис Фаррен.

Эрнчестер коснулся щеки жены, затем склонился, поцеловал в губы. Эшеру он сказал:

– Скоро проснется. Скажите ей, что я люблю ее. Навеки.

Стало светлее – пламя металось над крышей центрального строения. Эшер оглянулся и вздрогнул: на балконе шевелилась, с трудом поднимаясь на ноги, тщедушная фигурка. Вот она встала, пошатнулась. Огонь пожара осветил встрепанные седые волосы, вспыхнул янтарно в толстых линзах очков. Фэйрпорт, спотыкаясь, спускался по лестнице во двор.

Непонятно каким образом смог Эшер расслышать сквозь рев и треск пламени этот тонкий серебристый смех, подобный звону хрупкого стекла, и еще – отвратительный жабий гогот. Они, казалось, разом возникли на балконе и на лестнице, похожие на тени среди мечущихся бликов. И Эшеру почудилось, что одна из этих теней одета во что-то невесомое цвета луны и паутины.

Фэйрпорт попытался закричать, но во рту у него был кляп. Оступился – и покатился по ступенькам. Вслед метнулись бледные алебастровые лица, глаза вспыхивали, как у крыс. Внизу старик попробовал встать, но снова упал. Потом пополз. А вокруг зловещими тенями танцевали те, кого он собирался в дальнейшем приучить к йогурту и женьшеню.

Они позволили отползти ему довольно далеко, прежде чем занялись им всерьез.

С грохотом рухнула крыша бывшей конюшни. Озарив двор, вспыхнуло до небес желтое пламя. Затем последовал еще более жуткий грохот, и земля дрогнула. Взорвался керосин.

– Чарльз!

Антея внезапно села, широко раскрытые глаза ее были полны ужаса.

Эшер взял ее за руку, и она взглянула на него, словно еще не до конца вырвавшись из кошмарного сна:

– Камни… Камни лопались от жара…

Затем Антея вздрогнула, отвела взгляд, и Эшер понял, что она только что вернулась из горящего Лондона, обратившегося в пепел много лет назад.

– Чарльз! – снова произнесла она.

– Он ушел.

Антея вскинулась, и Эшер, заранее сознавая бесполезность подобных попыток, попробовал ее удержать. Она вполне могла сломать ему запястье. Или шею. К счастью, ни того, ни другого не произошло. Леди Эрнчестер смотрела на Джеймса умоляюще и вопросительно. В карих глазах плясали отсветы пожара.

– Он попросил меня доставить вас в Англию, – объяснил Эшер. – В целости и сохранности. Сказал, что больше не увидит меня… Предположительно, и вас тоже. Еще он сказал, что любит вас – навеки.

Во дворе, судя по звукам, Фэйрпорт уже перестал отбиваться. Эшеру страшно было подумать, что произойдет, если Антея сейчас кинется в погоню за Эрнчестером и оставит его здесь одного. В Вену ему уже не вернуться.

Несколько мгновений он думал, что так оно все и случится. Затем она тоже оглядела освещенный пожаром двор и провела по губам бледным языком.

Однако когда Антея снова повернулась к нему, взгляд ее был вполне человеческим.

– Вы знаете, куда он направляется?

Эшер погладил кончики усов.