Путеводитель «Автостопом по Галактике»

Форда, не отрываясь смотревшего на дивное светопредставление, тоже охватило сильное волнение, но это было обычное волнение от встречи с прекрасной неизвестной планетой, и ему этого было вполне достаточно. Его раздражало, что Зафоду обязательно надо было приплести сюда дурацкую легенду — а без этого, видите ли, и восторгаться нечем. Какие-то подростковые штучки. Как будто нельзя любоваться красивым садом, если в глубине его не скрываются сказочные существа.

Суета вокруг Магратеи была совершенно непостижима для Артура. Он пробрался к Триллиан и спросил ее, в чем дело.

— Я знаю только то, что рассказал мне Зафод, — шепотом объяснила она. — Магратея — древняя планета, в которую никто всерьез не верит. Как Атлантида на Земле, только на Магратее, по легенде, производили планеты на заказ.

Артур невидящим взглядом уставился на экраны, остро ощущая, что тут, кажется, не хватает чего-то очень существенного. Неожиданно до него дошло, чего именно.

— А есть тут где-нибудь чай? — спросил он.

По мере продвижения «Сердца Золота» по своему орбитальному курсу перед путешественниками открывался все более обширный вид. Солнца теперь висели высоко в черном небе, пиротехнические фокусы с восходом завершились, и при нормальном дневном свете поверхность планеты оказалась суровой и неинтересной — серой, пыльной, с невыразительным рельефом. Планета выглядела как склеп — мертвой и холодной. Время от времени далеко на горизонте появлялись многообещающие силуэты — ущелья, горы, может быть, даже города — но на более близком расстоянии контуры расплывались, разглаживались в общей неопознаваемости, и нельзя было ничего разглядеть. Поверхность планеты была истерта временем, да и разреженным спертым воздухом, медленно колыхавшимся над ней столетие за столетием.

С первого взгляда было ясно, что планета очень-очень старая.

Форд следил за уносившимся серым ландшафтом, и в его душу закрадывались сомнения. Величие прошедших веков давило на него, он физически ощущал присутствие Времени. Форд прочистил горло.

— Хорошо, даже если предположить, что это она…

— Она, она, — закивал Зафод.

— А это не она, — проигнорировал его слова Форд, — то что, собственно, ты от нее хочешь? На ней ничего нет.

— На поверхности нет, — подчеркнул Зафод.

— Даже если предположить, что есть — ты ведь, как я полагаю, прибыл сюда не ради археологических раскопок? А тогда зачем?

Одна из голов Зафода тут же отвела глаза. Другая заинтересовалась, на что там уставилась первая, но не нашла ничего достойного внимания.

— Во-первых, — заговорил Зафод легким тоном, — из любопытства, во-вторых, ради приключений, а в основном, я думаю, ради денег и славы…

Форд кинул на него проницательный взгляд. До него вдруг дошло, что Зафод не имеет ни малейшего представления о том, для чего ему нужна Магратея.

— Что-то мне совсем не нравится эта планета, — поежилась Триллиан.

— Не суди по внешности, — сказал Зафод, — когда владеешь половиной сокровищ бывшей Галактической Империи, можешь себе позволить выглядеть как угодно.

Ерунда, подумал Форд. Даже если предположить, что это и есть сердце древней цивилизации, ныне пошедшей ко всем чертям, даже если поверить во множество всяких других крайне маловероятных вещей, все равно нельзя надеяться, что сокровища все еще хранятся здесь в виде чего-нибудь мало-мальски ценного для современного человечества.

— По-моему, это просто мертвая планета, — пожал плечами он.

— Эта бурда меня доконает, — произнес Артур с отвращением.

В наши дни стресс и нервное напряжение таят в себе огромную социальную опасность для всех обитателей Галактики. Дабы ни в коем случае не поспособствовать дальнейшему ухудшению ситуации, следующие факты будут сообщены читателю заранее.

Планета, о которой идет речь, — действительно Магратея.

Последствия ужасных ракетных ударов, которые вскоре будут нанесены древней автоматической защитной системой, окажутся не столь уж и разрушительны: дело кончится всего-навсего тремя разбитыми чашками, повреждением мышиной клетки, синяком на чьей-то верхней руке, а также несвоевременным рождением и внезапной кончиной горшка с петуниями и невинного спермацетового кита.

С целью сохранения легкой завесы тайны над происходящим, читателю не будет заранее сообщено, на чьей верхней руке появился синяк. Этот факт может быть безболезненно оставлен в секрете еще на некоторое время, тем более, что он не имеет никакого принципиального значения для дальнейшего повествования.

Глава 17