Читаем Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы полностью

Современному человеку поведение Эдмунда Йорка, обрекающего на смерть своего единственного сына и наследника, кажется чудовищным. Тем более что это делает слабый человек, сам предавший короля.

Однако по средневековому кодексу чести преданность суверену считалась высшей доблестью мирянина и была идентична современной любви к родине. Я предлагаю сравнивать этот эпизод с эпизодом из современной пьесы, в которой отец обвиняет сына и приносит его в жертву закону, когда этот сын готов предать Соединенные Штаты в военное время.

В конце концов Омерля прощают вторично, но сам факт заговора выбивает Болингброка из колеи. Он взрывается:

О заговор безумный, гнусный, дерзкий!

Акт V, сцена 3, строка 58

Что делать? Целью заговора является возвращение Ричарда на трон. Хотя Ричард находится в замке Помфрет, он продолжает привлекать к себе внимание и способен наделать немало бед, несмотря на то что сам в заговоре не участвует.

Ричарду следовало бы умереть, но как это сделать? Конечно, убить Ричарда без лишнего шума ничего не стоит, но, если это случится, Болингброк окажется в положении Ричарда, приказавшего убить Томаса Глостера, и короля Иоанна, приказавшего убить Артура Бретонского. Так что же делать?

«Иль друга нет…»

Существует версия, согласно которой Болингброк прибег к способу, который не раз использовался в истории. Подозревают, что в подходящий момент он задумчиво произнес фразу, которую могли подслушать догадливые люди. Когда эти люди сделают свое дело, от них можно будет отказаться.

Согласно Холиншеду, эту реплику Болингброк уронил за столом, и Шекспир следует Холиншеду. Ее услышал некий сэр Пирс Экстон (который ранее в пьесе не участвовал). Сразу после сцены с Ретлендом и его родителями Экстон выходит на сцену и говорит приятелю:

Ты не заметил, что сказал король:

«Иль друга нет, который бы избавил

Меня от этого живого страха?»

Акт V, сцена 4, строки 1–2

Экстон уверен, что Болингброк говорит о Ричарде II и что друг, который избавит его от бывшего короля, будет щедро вознагражден за этот подвиг. Поэтому он торопится в Помфрет с бандой наемных убийц.

Однако доказательств нет. Есть только одна неуверенная фраза Холиншеда: «Некий писатель, который, кажется, хорошо знал события времен царствования короля Эдуарда, говорил, что…»

Реплика Болингброка «Иль друга нет, который бы избавил меня от этого живого страха?» могла быть заимствована из широко известной легенды о короле Генрихе II. В 1170 г. он произнес эту фразу, имея в виду своего злейшего врага, Томаса Бекета, архиепископа Кентерберийского, который затем был убит в собственном соборе сразу четырьмя королевскими рыцарями.

«Сперва ты должен…»

Подлинные обстоятельства смерти Ричарда покрыты мраком. Конечно, его могли убить по приказу Болингброка, однако вполне вероятно, что он умер от истощения. Либо его уморили нарочно (при этом не остается следов насильственной смерти, которые мог бы заметить чей-нибудь дотошный глаз, а крайнюю худобу можно объяснить диареей), либо он уморил себя сам — то ли не желая до конца жизни сидеть в тюрьме, то ли боясь, что его отравят.

Сцена в замке Помфрет, в которой Ричард появляется на сцене в последний раз, содержит намек на последнее. Когда тюремщик приносит Ричарду еду, тот говорит:

Сперва ты должен, как всегда, отведать.

Акт V, сцена 5, строка 99

Но еда остается нетронутой. Согласно версии Шекспира, в этот момент в камеру врываются Экстон и его подручные и убивают Ричарда. Это произошло в начале февраля 1400 г., через четыре месяца после низложения Ричарда.

«Город Сайстер…»

Тем временем заговорщики, обнаружив отсутствие Омерля, подозревают, что их предали. Они отказываются от попытки похитить Болингброка, приходят в отчаяние (поскольку им грозит смертная казнь за одно намерение посягнуть на особу короля), собирают своих людей и готовятся оказать сопротивление.

Они бегут на запад, где всего лишь полгода назад пытались удержаться люди, преданные Ричарду. После этого начинается сражение.

В пьесе все это не описано, но сразу после смерти Ричарда действие перемещается в замок Виндзор, где Болингброк рассказывает о ходе битвы. Он говорит:

Гласит последнее известье, дядя,

Про город Сайстер в Глостершире: он

В огне мятежниками истреблен!

Акт V, сцена 6, строки 1–3

Сайстер — искаженное Сайренстер, город в 20 милях (32 км) к востоку от Беркли, где когда-то Эдмунд Йорк пытался оказать сопротивление Болингброку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научно-популярная библиотека Айзека Азимова

Расы и народы. Ген, мутация и эволюция человека
Расы и народы. Ген, мутация и эволюция человека

Знаменитый писатель-фантаст, с мировым именем, великий популяризатор науки, автор около 500 фантастических, исторических и научно-популярных изданий приглашает вас в увлекательное путешествие по просторам танин о происхождении и эволюции человека.Книга познакомит вас с удивительным миром человеческой природы и принципами классификации на расы и народы. Почему люди так отличаются друг от друга и чем объяснишь разницу в цвете кожи, глаз и волос? Что изучают таксономия и генетика? Чем отличается доминантный ген от рецессивного?Вы найдете ответы на эти и другие вопросы, а также узнаете о методах и характерных особенностях деления животного мира на различные группы, заглянете внутрь хромосомы и вместе с австрийским монахом Грегором Менделем проведете интересные эксперименты по скрещиванию растений.

Айзек Азимов , Уильям Бойд

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / История / Биология / Образование и наука

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука