Читаем Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы полностью

Вскоре прибывает Нортумберленд с известием, что мятежники разбиты, а их предводителей казнили. В числе последних граф Солсбери, который прошлым летом пытался собрать для Ричарда валлийское войско. Настоятель Вестминстерского аббатства тоже убит, но епископ Карлайлский всего-навсего отправлен в тюрьму (где вскоре и умер).

«…Путешествие в Святую землю»

Теперь, когда с последними вооруженными сторонниками Ричарда покончено, остается только сам Ричард. Но и его роль тоже подошла к концу, потому что Экстон привозит гроб с останками бывшего короля. (Тело должны видеть все, иначе наверняка появятся самозванцы, за которыми последует множество обманутых людей, сохранивших верность королю. Это случалось в истории много раз — как до, так и после Ричарда II.)

Это триумф Болингброка и полное поражение Ричарда, но осталось закончить еще одно дело. Никто не должен знать, что Болингброк желал этой смерти, иначе Ричард победит, даже лежа в гробу.

Поэтому король проклинает Экстона, а когда убийца возражает, что он выполнил просьбу самого Болингброка, тот говорит:

Кому яд нужен, яд тому не мил.

Люблю убитого, хоть смерти сам

Ему желал…

Акт V, сцена 6, строки 38–39

Эту формулу в духе Макиавелли могут понять только придворные, поднаторевшие в государственных делах, но для простых смертных Убийство короля (даже бывшего) — ужасное преступление.

Виновен Болингброк или нет, но он должен покаяться. Он должен притвориться, что охвачен скорбью, приличествующей тому, кто действительно любил бывшего короля. Ричарда нужно похоронить с высшими почестями. Мало того, Болингброк дает обет:

В Святую землю я намерен плыть,

Чтоб эту кровь с греховных рук омыть…

Акт V, сцена 6, строки 49–50

Но обет остался невыполненным — отчасти потому, что у Болингброка не было такой возможности. Королю мешали чувство вины и сомнительные права на престол, из-за которых ему приходилось то и дело раскрывать заговоры.

Но эта финальная фраза о Святой земле прекрасно сочетается с другой фразой о Святой земле, которой начинается следующая пьеса — «Генрих IV» (часть первая); оба произведения Шекспира смыкаются так тесно, что не остается ни малейшей зазоринки.

Глава 7 «Генрих IV» (часть первая)

Первая часть «Генриха IV» была написана в 1597 г., через два года после премьеры «Ричарда II». Действие этой пьесы начинается почти сразу же после окончания действия предыдущей пьесы. «Ричард II» заканчивается смертью Ричарда II в феврале 1400 г. «Генрих IV» (часть первая) начинается в Лондоне два с небольшим года спустя, в июне 1402 г. Место действия — королевский дворец.

Король — это Генрих IV, который в «Ричарде II» был Генрихом Болингброком, герцогом Херефордом (в переводе — Херфордом), а позже (после смерти своего отца, Джона Гонта) герцогом Ланкастером. В предыдущей пьесе его реплики были озаглавлены «Болингброк». Теперь они озаглавлены «Король».

В «Ричарде II» Болингброк изображен молодым человеком, властным и сильным. Теперь перед нами предстает усталый и грустный старик. На самом деле в начале пьесы Генриху тридцать шесть лет, но по средневековым меркам это уже средний возраст.

Кроме того, большую часть своего царствования Генрих IV страдал от хронической болезни. Болезнь прогрессировала, и поэтому король казался старше своих лет. Самым заметным симптомом болезни были повреждения кожи; в то время многие считали, что у короля проказа — небесная кара за то, что он отобрал трон у законного короля Ричарда II. Однако это предположение весьма сомнительно. Другие подозревают, что у короля был сифилис; правда, в то время сифилис в Европе еще не был распространен. Скорее всего, это был самый обычный псориаз.

Но даже если бы Генрих IV был совершенно здоров, он бы не выдержал груза государственных забот. Почти весь срок своего правления он был вынужден подавлять мятежи, воевать с валлийцами и скоттами, которые пользовались гражданской войной в Англии и стремились удовлетворить свои национальные амбиции.

«…Господень Гроб»

Первую реплику в пьесе произносит Генрих и тут же называет главную трудность, которая стоит перед ним, как королем:

Хоть до сих пор волненьям нет конца…

Акт I, сцена 1, строка 1 (перевод Б. Пастернака)

Пожаловавшись на мятежи, которые не дают покоя его стране, король выражает надежду, что это не помешает ему снарядить экспедицию, о которой он мечтал с давних пор:

Перейти на страницу:

Все книги серии Научно-популярная библиотека Айзека Азимова

Расы и народы. Ген, мутация и эволюция человека
Расы и народы. Ген, мутация и эволюция человека

Знаменитый писатель-фантаст, с мировым именем, великий популяризатор науки, автор около 500 фантастических, исторических и научно-популярных изданий приглашает вас в увлекательное путешествие по просторам танин о происхождении и эволюции человека.Книга познакомит вас с удивительным миром человеческой природы и принципами классификации на расы и народы. Почему люди так отличаются друг от друга и чем объяснишь разницу в цвете кожи, глаз и волос? Что изучают таксономия и генетика? Чем отличается доминантный ген от рецессивного?Вы найдете ответы на эти и другие вопросы, а также узнаете о методах и характерных особенностях деления животного мира на различные группы, заглянете внутрь хромосомы и вместе с австрийским монахом Грегором Менделем проведете интересные эксперименты по скрещиванию растений.

Айзек Азимов , Уильям Бойд

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / История / Биология / Образование и наука

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Год быка--MMIX
Год быка--MMIX

Новое историко-психо­логи­ческое и лите­ратурно-фило­софское ис­следо­вание сим­во­ли­ки главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как мини­мум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригина­льной историо­софской модели и девяти ключей-методов, зашифрован­ных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выяв­лен­ная взаимосвязь образов, сюжета, сим­волики и идей Романа с книгами Ново­го Завета и историей рож­дения христиан­ства насто­лько глубоки и масштабны, что речь факти­чески идёт о новом открытии Романа не то­лько для лите­ратурове­дения, но и для сов­ре­­мен­ной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романович Романов

Культурология
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука