Читаем Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы полностью

Именно в четыре часа утра шайка должна встретиться в Гедских холмах, так что время разбоя приближается.

Повозка Чарльза — это состоящая из семи звезд Большая Медведица, или Большой Ковш. Конечно, это созвездие очень напоминает ковш, но зоркие крестьянские глаза видели в нем еще и деревенскую телегу с длинными оглоблями, в которые впрягали лошадь.

Роль Чарльза здесь играет сам Карл Великий (Шарлемань), правивший Западной Европой с 768 по 814 г., самый знаменитый из средневековых королей Запада.

Но какое отношение повозка имеет к Шарлеманю? Неизвестно. Существуют различные гипотезы. Согласно одной из них, Арктур (ближайшая к ней звезда) — это лошадь, везущая повозку; Арктур ассоциируется с Артуром (королем Артуром), а король Артур — с Шарлеманем. Получается, что повозку тянет король Карл (Чарльз), а потому и вся повозка называется Повозкой Чарльза.

Повозка Чарльза очень близка к Полярной звезде, а потому на широте Англии видна всегда. Она окружает Полярную звезду и всегда стоит над горизонтом, так что ясными ночами видна в любое время. Ее местоположение зависит от времени, и для тех, кто не имел часов, но часто ездил по ночам (например, возчиков), ее точное положение («над дымовой трубою») указывало время.

«Из Кентского Уилда…»

После юмористического диалога возчика со своим напарником появляется Гедсхиль (Гэдсхилл). Именно он организует разбой; наводчик говорит ему, что сведения, переданные ранее, верны:

…владелец леса из Кента везет с собой двести фунтов стерлингов золотом…

Акт II, сцена 1, строки 56–58[96]

Франклин — это вольный крестьянин. (Слово «франк» (frank) — устаревшая форма слова «вольный, свободный» (free). Считалось, что вольный человек более честен и открыт, чем лживый и зависимый раб; конечно, так считали сами вольные.) У вольного крестьянина было намного больше возможностей разбогатеть, чем у серва, прикрепленного к земле и определенному лорду (в наше время их называют издольщиками). Таким образом, франклин — это богатый крестьянин.

Слово «Уилд» (согласно современной орфографии оно пишется Weald) родственно немецкому Wald (лес). В Средние века на территориях графств Кент, Суррей и Суссекс, расположенных к югу и юго-востоку от Лондона, росли дремучие леса. Конечно, сейчас от них почти ничего не осталось, но равнина между Северным и Южным Даунсом (двумя цепями холмов в юго-восточной Англии) по-прежнему называется Уилдом.

Марка — денежная единица, равная тринадцати шиллингам и четырем пенсам, так что триста марок равняются двумстам фунтам; для того времени это огромная сумма.

«Первый молодчик…»

Наводчик знает, что именно собирается сделать Гэдсхилл. Он мрачно намекает на виселицу и добавляет:

Уж коли на то пошло, вы первый молодчик и есть.

Акт II, сцена 1, строки 66–67[97]

Святой Николай был покровителем путников, а поскольку путники становились жертвами разбойников, последние тоже почитали его в надежде, что святой Николай пошлет им больше добычи. Жаргонное выражение «служители святого Николая»[98] означало разбойников; его тут же использует Гэдсхилл, говоря о франклине и его спутниках:

Напорются они по дороге на каких-нибудь молодчиков, даю тебе голову на отсечение.

Акт II, сцена 1, строки 63–64[99]

Похоже, в то время использование имени уважаемого святого Николая для этих целей становилось неприемлемым и постепенно вытеснялось другим вариантом того же имени — Санта-Клаус (Клаус — принятое в Голландии уменьшительное от Николаас).

«У нас, брат, компаньонами такие люди…»

Гэдсхилл парирует намек на виселицу не моргнув глазом:

У нас, брат, компаньонами такие люди, что ты бы ахнул! От скуки ради балуются нашим ремеслом, и ты сам понимаешь, если бы что вышло наружу, это сейчас же замнут, чтобы их не замарать.

Акт II, сцена 1, строки 71–75[100]

Упоминание о троянцах отсылает нас к древним временам осады Трои. В классических сказаниях троянцы храбро защищают свой город, а более поздние делают их предками римлян и британцев. Поэтому данное выражение носит одобрительный оттенок и соответствует выражениям «славный малый» или «молодец».

Конечно, Гэдсхилл имеет в виду принца Хэла.

Разбой проходит именно так, как было запланировано. Фальстаф и его дружки (за исключением Пойнса и принца Хэла) дожидаются купцов и нападают на них (эта картина представляет собой настоящий фарс — главным образом из-за толщины Фальстафа).

Перейти на страницу:

Все книги серии Научно-популярная библиотека Айзека Азимова

Расы и народы. Ген, мутация и эволюция человека
Расы и народы. Ген, мутация и эволюция человека

Знаменитый писатель-фантаст, с мировым именем, великий популяризатор науки, автор около 500 фантастических, исторических и научно-популярных изданий приглашает вас в увлекательное путешествие по просторам танин о происхождении и эволюции человека.Книга познакомит вас с удивительным миром человеческой природы и принципами классификации на расы и народы. Почему люди так отличаются друг от друга и чем объяснишь разницу в цвете кожи, глаз и волос? Что изучают таксономия и генетика? Чем отличается доминантный ген от рецессивного?Вы найдете ответы на эти и другие вопросы, а также узнаете о методах и характерных особенностях деления животного мира на различные группы, заглянете внутрь хромосомы и вместе с австрийским монахом Грегором Менделем проведете интересные эксперименты по скрещиванию растений.

Айзек Азимов , Уильям Бойд

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / История / Биология / Образование и наука

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Год быка--MMIX
Год быка--MMIX

Новое историко-психо­логи­ческое и лите­ратурно-фило­софское ис­следо­вание сим­во­ли­ки главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как мини­мум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригина­льной историо­софской модели и девяти ключей-методов, зашифрован­ных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выяв­лен­ная взаимосвязь образов, сюжета, сим­волики и идей Романа с книгами Ново­го Завета и историей рож­дения христиан­ства насто­лько глубоки и масштабны, что речь факти­чески идёт о новом открытии Романа не то­лько для лите­ратурове­дения, но и для сов­ре­­мен­ной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романович Романов

Культурология
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука