Путеводитель по современным страхам. Социология стрёма

Удивительно, но в русской культуре только один раз подземелью определялось место чего-то положительного – у бегунов, или скрытников, крайне радикального направления беспоповского старообрядчества. Они полагали, что Антихрист уже пришел на землю (в виде Петра I), и потому поделать уже ничего нельзя, кроме как избегать его влияния, удалиться от всех гражданских повинностей и оборвать все связи с обществом. Иногда они находили пещеры или рыли логово прямо в земле, ища в ней спасения. Таким образом, их картина мира была перевернутой – зло завладело миром под солнцем, значит, в глубине под землей оно не сможет настигнуть. То же самое было и с катакомбами, где собирались первые христиане. Похожая логика заставляет строить подземные города. Скрытые под городом стратегические объекты нужны, как объясняется в различных источниках, для спасения руководства страны и части населения во время войны, в том числе и с применением ядерного оружия. Однако такое объяснение мало кого устраивает. Сам факт скрытности, секретности и совершенной потусторонности как будто изгоняет любое рациональное объяснение этой мифической конструкции. Это напоминает страшный и не имеющий никакого практического назначения город из рассказа Борхеса «Бессмертный», который построили обретшие бессмертие люди перед тем, как погрузиться в безумие, вызванное их слишком долгим пребыванием на земле.

Про Метро-2 как будто ничего нельзя сказать, кроме как зафиксировать его существование, обозначить примерное расположение и связанные с ним наземные объекты. Еще его можно искать, по пути встречаясь с потусторонними существами и странными явлениями. Лучшее, что я читал о подземном мире Москвы, – это роман Владимира Гоника «Преисподняя», фрагменты которого часто выступают в качестве крипипаст. Это записки диггера, который изучает подземную Москву.

Пройдя немного, я обомлел: в глубь холма тянулись широкие галереи, перед глазами открылись старинные своды, древняя кладка, арки и столбы. Впоследствии я убедился, что из старинных галерей, куда я спустился впервые, при желании и наличии инструментов можно проникнуть в соседние системы – в глубине земли с незапамятных времен таятся старые заброшенные каменоломни, осыпавшиеся забои, подвалы монастырей и давно снесенных церквей и домов, забытые склады, винные погреба, тоннели метро и обширные бомбоубежища. Москва стала разворачиваться в своем тайном, причудливом, скрытом от людских глаз облике. Со временем, спустя годы, я пришел к выводу, что в пределах старой Москвы, во всяком случае, в местности, именуемой Скородом и ограниченной Садовым кольцом, из любого здания в любое можно попасть под землей, не поднимаясь на поверхность. Изданный в 1913 году атлас старых коллекторов, штолен, сточных каналов, русел рек и ручьев столь обширен, что перенести его на современную карту просто невозможно. Постепенно, с каждым спуском, словно таинственный Китеж-град, открывалась под землей другая Москва – параллельный город, зеркальное отражение. Там, внизу, на глубине, существовали другие мы, наше отражение: перевернутый мир, перевернутое существование…[21]

Метро – это загадочные и невидимые механизмы, которые дают быстрое перемещение по городу и непонятно, что берут взамен. Урбанисты и социологи Роберт Парк и Эрнст Берджес описали последствия этой сделки в работе «Рост города»: