Путеводитель по современным страхам. Социология стрёма

Пятый

Один товарищ рассказывал другому о случае, который произошел с ним и его спутниками в лесу.

Четыте человека (не то охотников-любителей, не то горе-туристов) заблудились, забредя в глухую чащу. Как-то у них вышло (для истории это неважно), что они остались без спичек. Эпоха мобильных телефонов в те времена еще не началась. Было студено, погода испортилась, вечер наступил, а никаких надежд, что бедолаги наконец выйдут в населенную местность, так и не забрезжило.

Совершенно неожиданно группа наткнулась на заброшенную сторожку. В ней никто не обитал, «аварийного запаса» для таких вот заблудших душ внутри не нашлось. Вся постройка – помещение в четыре угла, с единственной дверью и без окон. В центре – стол, лавка, полки по стенам. Решили дождаться утра в сторожке, там хотя бы ничего не падало с неба и ветер не дул. Пробовали устроиться на полу, на столе, на лавке, но вскоре поняли, что даже под крышей без огня замерзают намертво. Нужно было двигаться, согреваясь, но обстановка не располагала: ни зги не видно, а тут громоздкие стол и лавка. Придумали бегать эстафетой: встали четверо по четырем углам, один по стеночке спешит в соседний угол, толкает товарища, тот тоже по стеночке к следующему, и так далее. Всю ночь промаялись в кромешной тьме, измучились, но не окоченели. Как только занялся рассвет, покинули неуютную стоянку и продолжили путь. Повезло – из леса все-таки выбрались.

Товарищ очень гордился находчивостью, которую они проявили в сторожке: эстафета вдоль стен, похоже, спасла им жизнь.

Тот, кто выслушал историю, задумался, а потом сказал: «Вас не могло быть четверо. Первый идет ко второму во второй угол, второй – к третьему в третий, третий – к четвертому в четвертый, но четвертый идет в пустой первый угол, так как человек из него уже перебрался во второй. В сторожке должен был быть пятый!»

Морис Бланшо в эссе «Внешнее, ночь» описывает, что существует два вида ночи. Первый вид – противостоящая дню, отдохновение от трудов, забвение, покой. Ее описывают в лирических стихах те, кто не спит в печальных созерцаниях. Эта первая ночь – пространство оппозиций: сумерки-заря, темнота-свет. В ее «подлунном свете» легко увидеть невероятных существ из всевозможных бестиариев. Другой вид ночи сильно отличается: там нет никаких оппозиций, только тьма, отсутствие. Это время, когда исчезает все, кроме фантомов, галлюцинаций, призраков и видений. Однако, как отмечает Бланшо, эти невероятные видения и феномены только тонкое прикрытие, вуаль, которая скрывает отсутствующее, пустоту. «В ночи является само явление ночи» – за этой тавтологической формулировкой Бланшо скрывается описание ночи как таковой, которая не просто является частью циклического времени, но существует параллельно, по ту сторону, независимо ни от чего, и тем более от нашего дневного мира, деля, однако, с ним соседство.

Причем здесь, казалось бы, такое чисто философское рассуждение (Бланшо таким образом предлагал разделение философов и их философии)? Дело в том, что такая трактовка темноты очень подходит для классификации крипипаст. Причем не только о природе, но почти всех.