Путеводитель потерянных. Документальный роман

В сбивчивом автобусном повествовании господина Стернфельда насторожил один факт. По его представлениям, Масарика убили в 1934 году. Нет, Масарик умер своей смертью. Это его сына, Яна, гэбэшники выкинули из окна. Господин Стернфельд сказал, что у Масарика не было сына. Это уж, знаете, слишком!

Пообещав «чашку кофе» в том случае, если правда окажется на моей стороне, господин Стернфельд вышел из автобуса.

Вскоре он позвонил, признался в том, что спутал Масарика с Шушнигом, и предложил встретиться. В восемь вечера, на улице Шая Агнона, 8. Первый этаж, нажать на кнопку «Бар Шай». Бар Шай? Да, так зовут хозяина дома, который будет читать лекцию о Четвертой симфонии Чайковского. Он читает раз в месяц, на дому. Кофе будет, легкое угощение тоже.

До того, как я нажала на кнопку «Бар Шай», прошло трое суток, в течение которых мы отбирали материал для синопсиса.

Каша-малаша

Письмо от Лео Майера из Лунда в Иерусалим от 22 сентября 1995 года.

«Дорогая Елена! Вы, конечно, понимаете, каким невероятным сюрпризом, если не сказать шоком, явилась для меня эта встреча. Увидеть на вашей выставке рисунок отца из лагеря после пятидесяти лет полного забвения, получить этот привет не только как подтверждение реальности его существования, но и как доказательство — он продолжал рисовать до последнего часа. Но что еще сильней, я получил возможность (почти что) физического прикосновения к листу бумаги, который мой отец держал в руках. Невероятно. Спасибо Вам за все, что Вы делаете, благодаря Вам и живет память о Терезине. Посылаю биографию отца.

Лео Майер родился в Ходонине, маленьком городке в Юго-Восточной Моравии. Его отец держал таверну на главной улице неподалеку от вокзала. Майеры были состоятельными, как и большинство евреев в Ходонине. До 1918 года евреи говорили по-немецки, но после провозглашения республики перешли на чешский, для молодежи он стал родным языком.

В 1919 году по окончании средней школы мой отец перебрался в Прагу, где в 1923‐м получил диплом инженера-строителя и архитектора. В том же самом году родился и я. Впервые я увидел своего отца, будучи подростком, в 1938‐м. При этом он остался в памяти как нежный и очень заботливый отец, это я снова ощутил, перечитывая его письма ко мне полвека спустя. С моей мамой он познакомился в Ходонине во время студенческих каникул в начале 1923 года. Этот роман, при полной любви и взаимности, не был узаконен. Отец моей мамы был антисемитом и не позволил ей выйти замуж за еврея.

Последние два письма я получил от отца в сентябре 1943 года, перед отправкой в Терезин. Думаю, он не писал из Терезина, чтобы не подвергать меня опасности. После войны я получил информацию от чехословацких властей о том, что мой отец был в Терезине с 11 сентября 1942‐го (чушь!) и отправлен в Освенцим 29 сентября 1944 года, транспортом EL-1410».

* * *

В ноябре выставка из Стокгольма переехала в Лунд. Лео Крамар рассказал присутствующим об отце, а его белокурые внуки возложили цветы на подиум около рисунка. Похоже, человек в шароварах и чалме не желал оставлять нас в покое. Забытое на многие годы имя Лео Майера зазвучало снова.

* * *

18 сентября 1996 года, в день моего рождения, Лео Крамар преподнес мне подарок:

«Дорогая Лена! Вы не можете себе представить, что произошло! Весной я поместил в „Терезинском вестнике“ письмо о розыске родственников Бедржиха Майера. В один из июльских дней раздался телефонный звонок, Гунила сняла трубку — это был Бедржих, Бедя, мой дядя!!! Впервые после почти что 60 лет… Ему 90 лет, он еще в силах писать картины и учить рисованию стариков в доме, где он живет. Он женат, жену зовут Хана. Их адрес в Герцлии: ул. Анны Франк, 2. В ноябре мы с женой и дочерью будем в Израиле. И вместе пойдем знакомиться с Бедей! Так что чудеса все еще не исчезли из этого мира, в огромной мере их явление связано с Вами, вся эта череда чудесных приключений началась с выставки. Лавина сюрпризов!»

* * *

В профиль Бедя похож на кондора. Лицо в глубоких морщинах, кожа как растрескавшаяся земля, зелено-голубые глаза и огромный, как горный хребет, нос. На левом ухе с вытянутой мочкой — слуховой аппарат. Этим ухом Бедя слышит. Хана, пожилая статная красавица, ставит на стол торт. Бедя счастлив, он смотрит на племянника и повторяет: «Я его по ушам узнал! Он и в детстве был лопоухим!»

«20.11.1996. Дорогие Елена и Сергей! Вернувшись в холодную Швецию, мы тоскуем по вашей теплой солнечной стране. Но будьте уверены, мы скоро приедем снова!

Встреча с моим дядюшкой — одно из самых невероятных событий моей жизни. Этот старик настолько полон жизни, невероятная натура! Я люблю его теперь как своего отца, они так похожи! Я наслаждался каждой минутой, проведенной с ним и Ханой. Надеюсь, и он был доволен. Кровь — не водица. Жаль, что у них нет своих детей. Мне понравились его картины, как и вам, верно? Бедя подарил мне портрет моего отца, фото бабушки и золотые часы дедушки. Теперь они перейдут в наследство моему сыну Лео Третьему…»

* * *