Путеводитель зоолога по Галактике. Что земные животные могут рассказать об инопланетянах — и о нас самих

Предвзятость в выборе методов и оценке результатов исследований, обусловленная социокультурной принадлежностью самих ученых, имеет долгую историю в науке. Но независимо от того, есть ли у инопланетян водопровод или центральное отопление, законы физики и математики для них и для нас одни и те же. Разве это не могло бы послужить общей почвой, на которой наша и инопланетная цивилизация нашли бы взаимопонимание? Многие из открытий, сделанных и человеческими, и инопланетными учеными, скорее всего, окажутся одинаковыми, так же как и теоремы, выведенные инопланетными и земными математиками. Если это утверждение верно, то не можем ли мы использовать фундаментальные идеи логики, математики и естественных наук, чтобы наладить общий канал коммуникации между нами и инопланетянами, даже если мы во всем остальном отличаемся от них?

Конечно, такие идеи выдвигаются с тех пор, как ученые и философы стали всерьез рассматривать возможность внеземной жизни. В 1980-е гг. американский астроном Карл Саган ярко и убедительно писал о том, как инопланетные цивилизации могли бы использовать математические принципы, чтобы установить с нами контакт[70], и самолично (совместно со своей женой Линдой Саган и Фрэнком Дрейком, «отцом» программы поисков внеземного разума) выступил с идеей отправить послание инопланетянам, оснастив специальными табличками два небольших космических аппарата «Пионер-10» и «Пионер-11», которые в начале 1970-х гг. были отправлены за пределы Солнечной системы. Рядом с изображением двух человеческих фигур — мужчины и женщины — на металлической пластинке лучами показано расположение четырнадцати ближайших ярких пульсаров и расстояние от Солнца до них, а рядом приводятся математические сведения об их уникальных периодах вращения. Любая цивилизация, обнаружившая пластину, сможет узнать местоположение Солнечной системы по этой «карте». Так что, возможно, математика сможет помочь нам не только в поисках внеземного разума, но и в составлении посланий, которые мы будем отправлять в космос, сообщая его обитателям, что мы тоже разумны.

С 1960-х гг. в научном мире принято считать, что математика — универсальный язык, который неизбежно окажется общим для нас и для любой инопланетной цивилизации. В конце концов, законы математики воистину универсальны. Если мы попытаемся при общении с инопланетянами опираться на эти законы, то, по крайней мере, можем быть уверенными, что наша информация не покажется им бессмыслицей. У треугольника три стороны как здесь, так и на альфе Центавра. Мы можем заявить о своей разумности другой расе, продемонстрировав наше знание фундаментальных математических констант, таких как число π — соотношение между окружностью и диаметром. Нам самим это соотношение известно с начала нашей письменной истории; древние вавилоняне и египтяне были знакомы с этим понятием, пусть и не умели точно вычислять значение числа π. Есть нечто привлекательное в идее, что мы можем транслировать абстрактные математические понятия, будучи уверенными в том, что, независимо от различий в языке и форме тела, от того, живем ли мы на суше, в воде или в жидком метане, размером ли мы с человека, блоху или планету, воспринимаем ли мы мир с помощью зрения, слуха или электрических полей — математические принципы, без сомнения, работают одинаково для всех нас. Следовательно, эти принципы будут сразу же понятны инопланетной расе и послужат признаком того, что где-то еще во Вселенной есть разумная жизнь.

Впрочем, некоторые философы сомневаются, что математика — абсолютно универсальный язык общения, своего рода lingua franca Вселенной[71]. В частности, наши представления о математике ограничены самими физическими свойствами нашего мира. Мы так привыкли к трехмерному миру, что редко задумываемся о том, насколько будет чужда его математика миру двумерному. Существа размером с муравья, живущие на поверхности маленького шарика, сочтут нашу математику совсем не похожей на свою. Муравей может обойти вокруг своей планетки, воспринимая ее как плоскую поверхность — хотя нам видно, что он на самом деле передвигается по трехмерной сфере. А в мире, где можно ходить только по поверхности сферы (допустим, рыть ходы в ней нельзя), число π не равняется привычным нам 3,14159265… Возьмем точку на экваторе нашей воображаемой муравьиной планеты и окружность, проведенную через ее северный и южный полюса. Наш муравей может обойти свой мир по «окружности» через северный и южный полюса и вернуться в отправную точку. Но «диаметр» этого мира для муравья — путь, перпендикулярный «полярному» маршруту: вдоль экватора к его самой удаленной точке. Этот отрезок, проходящий по экватору, составляет ровно половину окружности планеты, так что в этом случае π=2!