Путеводная звезда

— Ему семь, хотя выглядит он чуть постарше своих лет.

— У него есть «Трэк-энд-трэйнз»? — А как же.

— Тогда я уверена, что Алекс поладит с ним, — сказала она и слегка улыбнулась.

Ее ответ, а вернее, тональность ответа вселили в него надежду, что в конечном итоге она согласится с его предложением.

Мысли кружились в голове Мэри, как водоворот в реке. Как ей поступить? Что ответить Кармело? Ее первой инстинктивной реакцией было все-таки отвергнуть его предложение. Слишком много горечи пришлось ей вкусить в прошлом, чтобы снова быть вовлеченной в какие-то личностные отношения с мужчиной. Нет, лучше уж поддерживать отношения с Кармело в сугубо профессиональных, деловых рамках. Так для нее будет гораздо спокойнее. Но сможет ли она держаться в этих рамках, если переедет к нему и станет жить с ним под одной крышей?

Положив ему на стол очередную кипу писем и телеграмм на подпись, Мэри спросила:

— Каким транспортом я могу добраться до твоего дома?

— Тебе не нужно добираться до меня никаким транспортом. Я сам заеду за вами после футбольного матча.

Но они встретились до окончания игры. Кармело вместе с Робертино приехали пораньше на стадион, где проходил матч. Они без особого труда отыскали на трибунах Мэри и, подсев к ней, тоже стали болеть за команду Алекса.

— Как ты догадался, что игра проходит именно на этом стадионе? — спросила она Кармело.

— Сориентировался по гулу голосов болельщиков, — ответил он.

Мэри с улыбкой взглянула на темноволосого, черноглазого мальчика, сидевшего рядом с ним, и спросила:

— А это, наверное, твой сын?

— Угадала. Робертино, перед тобой леди, о которой я говорил. Она будет заботиться о тебе, когда уедет Бриджет.

Мальчик серьезно посмотрел на Мэри и сказал:

— Мне не нравится Бриджет. Она слишком громко кричит.

— Алекс очень хочет познакомиться с тобой. — Она тепло улыбнулась мальчику.

Когда Мэри сообщила сыну, что они, возможно, переселятся в другой дом, он сначала расстроился, а потом обрадовался, особенно после того, как узнал, что в этом другом доме живет его ровесник, с которым можно играть.

— Когда мы встретимся с вашим сыном, мы сможем вместе играть в разные игры, — заметил Робертино. — Одному мне скучно, все быстро надоедает. А где, в какой команде играет Алекс? Футбол мне нравится. Я бы с удовольствием поиграл с ними.

Ее поразила легкость, с какой семилетний мальчик изъяснялся по-английски. Как и его отец, он говорил на чужом языке так же свободно и правильно, как на родном — итальянском. А вот Алекс даже еще не начинал изучать какой-либо иностранный язык.

— А разве в твоей школе нет футбольной команды? — обратилась к Робертино Мэри.

— Команда есть, но мне никогда не разрешали играть в ней. Папа всегда занят работой, а из моих воспитательниц, которые занимались мной, никто не любил футбол.

Мэри взглянула на Кармело. Уголки его губ опустились, и он покачал головой, дав ей понять, что ничего не знал о футбольных пристрастиях сына. Повернувшись опять к Робертино, она сказала:

— Ну, а мне футбол тоже нравится. Так что попросись в футбольную команду своей школы, и я буду приходить на все ваши матчи для поддержки тебя и всех остальных игроков.

Когда матч с участием Алекса закончился, Мэри хотела было отвезти сына домой, чтобы он мог принять душ и переодеться, но Кармело настоятельно предложил ехать всем к нему домой, и уже через несколько минут оба мальчика, разместившись на заднем сиденье «шевроле», тараторили друг с другом, как давние знакомые.

— Кажется, они уже нашли общий язык, — пробормотал Кармело.

Мэри кивнула и сказала:

— Алекс по натуре очень общительный мальчик, он легко сходится не только со сверстниками, но и со взрослыми.

Четверть часа спустя они подъехали к месту обитания Кармело Аличени. Хотя дом, в котором он жил с сыном, стоял совсем недалеко от шоссе, водителям и пассажирам проезжавших машин он не был виден, потому что от дороги его заслонял довольно высокий холм, поросший к тому же смешанным лесом и густым кустарником.

Обиталище мистера Аличени представляло собой довольно прочный особняк, построенный из красного кирпича и деревянных плах. На вид ему было лет двести, не меньше, то есть его возвели на самой заре американской истории. Часть передней стены и обе боковые были увиты буйно разросшимся плющом. Высокие печные трубы, напоминавшие стволы пирамидальных тополей, упирались своими железными шляпами, казалось, в самое небо. От каждого окна тускло отражались прощальные лучи предзакатного солнца.