Путеводная звезда

– Владимир… – укоризненно протянула я. Продолжать не стала, посмотрела на мужа: – По возможности не задерживайся. Я буду тебя ждать.

Прощание с Илинским вышло несколько скомканным, так что я была даже рада, когда, еще раз извинившись, он покинул наш дом. Жаль только, что вместе с Георгием.

Обедать одна я не стала, согласившись лишь на кружку молока и свежие булочки. Бродила по комнатам, подходила к окнам, глядя, как затягивает небо черным, слушала, как где-то очень далеко громыхает, угрожая бурной, неистовой летней грозой.

Несколько раз заглядывала через открытую дверь в детскую. Алена спала, словно все, что не давало ей покоя, ушло, стертое первыми каплями дождя.

Они застали меня в будуаре. Хлопнуло незакрытое окно, рванув полупрозрачную штору. Обдало свежестью, тут же вновь погрузив в духоту, которой за последние дни пропиталось все вокруг.

Потемнело стремительно. Сверкнуло, разорвав тьму расползающимися трещинками, громыхнуло совсем близко, заставив вздрогнуть.

Слез не было, да и боли тоже.

Как оказалось, жизнь умела преподносить сюрпризы. Любовь никуда не ушла, продолжая оставаться со мной воспоминаниями о тех нечастных встречах, которые мы с Эндрю могли себе позволить, и горечь потери никуда не делась, но…

Два месяца с тех пор, как я услышала в ночи тот крик, смирили меня с потерей.

Не словами смирили – тем, что жило в разбитом сердце.

К ужину Георгий тоже не вернулся.

Побыв немного с дочерью и убедившись, что разбушевавшаяся гроза ее нисколько не тревожит, направилась к себе.

Шторы были плотно закрыты, тени от магических светильников ложились мягко. Успокаивая, настраивая на спокойный отдых.

Колокольчик звякнул задорно, разрывая тишину.

Слез не было.

Не было.

– Вы звали меня, госпожа? – Зоя проскользнула в чуть приоткрытую дверь.

– Приготовь ванну, – попросила я, присев на пуфик у туалетного столика. Смотрела в зеркало, но что видела?

– Да, госпожа, – коротко присев, откликнулась она. Поспешила в ванную комнату, прихватив из стоявшей на секретере шкатулки кристалл для нагревания воды.

Милая девушка, всегда готовая услужить.

Мы с ней были ровесницами, но сегодня я чувствовала себя старшее ее на целую жизнь.

Не дожидаясь, когда Зоя вернется, начала разбирать прическу. Шпильки ложились одна за другой, руки привычно делали свое дело, не мешая думать ни о чем.

Князь Андрей Изверев.

Граф Георгий Орлов.

Отец дружил с родителем Эндрю, так что у меня были все шансы стать княгиней, однако судьба решила по-своему.

Последняя шпилька выскользнула из дрогнувших пальцев, волосы рассыпались по плечам, упали на спину.

Первой назвала меня Солнышком мама Лиза. Теперь так ласкал словами и Георгий, перебирая золотисто-русые пряди.

– Вода готова, госпожа, – Зоя плотно прикрыла дверь ванной комнаты.

По пути подняла шпильку, положив ее к остальным. Ловко заплетя волосы в нетугую косу, закрепила широкой лентой. Расстегнула пуговицы платья.

– Принесешь халат и можешь отдыхать, – поднялась я с пуфа. Стянула ткань с одного плеча.

Матушка говорила, что я – красива. Трудно судить, когда о самой себе, но то, что не дурна – точно, раз слыла среди завидных невест.

Да и на приданное отец не поскупился, словно доказывал, что род Красиных еще ой-ей-ей.

А кому нужно было доказывать?

Платье упало на пол с легким шелестом, легло, словно раскрывшийся бутон.

– Я приготовила халат, госпожа, – вновь прошмыгнула мимо Зоя. – Вам помочь? – приняв мою растерянность за неспособность справиться, вернулась она ко мне.

– Нет, – переступив через ворох ткани, направилась я в ванную комнату.

Избавиться от нижней рубашки и бюстье я точно могла и сама.

– Эвелин?

Георгий не пропустил открытой двери в мои покои, заглянул узнать, почему не сплю.

А что я могла сказать ему? Что слушала, как бьют часы, отбирая от его и моей жизни? Что думала, разглядывая кулон, который когда-то подарил другой мужчина, пытаясь понять, через какую грань переступила, горюя об одном и замирая от желания видеть другого?

Что осознала вдруг, как зыбко и это счастье, которое я и за счастье-то не всегда считала?

Нет! Ни о чем из этого я сказать ему не могла! Не имела права, назвав своим мужем и поклявшись, что пройду до конца предназначенный нам с ним путь.

– Прости, – выпутавшись из пледа, завернувшись в который сидела, поднялась я с кресла, – но я не могла лечь, не дождавшись тебя. Устал? Голоден? – не дав вставить ни слова, продолжила, подходя ближе. – Мама Лиза оставила для тебя…

– Эва… – остановил он меня. Еще мгновение назад взгляд был опустошенным от усталости, теперь же в нем виделась ненасытная жажда, объяснить которую – слова не нужны.

– Да? – непонимающе отступила я назад.

Смерть и жизнь!

Эндрю просил, чтобы я была счастлива. Я не выполнила его просьбу, пока был жив, но в память о нем…

Так было неправильно! В память об Эндрю оставалось прошлое, которое навсегда со мной. Сейчас же было настоящее, принадлежавшее лишь мне и Георгию.

Он не сделал ни шага, просто протянул руку, провел пальцами по лицу. Обвел по контуру, осторожно тронул брови, коснулся лба, на миг плотно прижал ладонь к щеке, словно согревая, спустился на шею.