Путеводная Звезда неизведанного

«В единстве сила». – Вот одна из причин нашего бессилия. Мы не призываем публично рыться в грязном белье. Напротив, лучше открыто признать чьи-то недостатки, другими словами, все же порыться в чьем-то грязном белье, чем пачкать белье своих братьев по теософии, как это любят делать некоторые люди. Если же говорить в общем, признаем наши ошибки, отвергнем все, что не является теософским, но пусть это делают сами отдельные члены; это относится к сфере их индивидуальной кармы, и теософские журналы здесь не причем.

Тем, кто хочет достигнуть успеха в абстрактной или практической теософии, следует помнить, что разобщенность – это первое условие неудачи. Пусть все трудятся вместе, каждый в соответствии со своим собственным вкусом, в том или ином направлении универсальной науки, который каждый выбирает сам для себя, но непременно с симпатией относясь к своему ближнему. Это будет иметь благотворное влияние даже на рядовых членов, которые не стремятся к философским исследованиям. Если такая группа, сформированная с учетом эзотерических правил, состоит из одних только мистиков; если они, стремясь к истине, помогают друг другу тем светом, который у них, возможно, имеется, мы гарантируем, что каждый член этой группы достигнет большего прогресса в изучении сакральной науки за один год, чем за десять лет индивидуальных занятий. В теософии требуется дух соревнования, а не соперничество и конкуренция; иными словами, тот, кто гордится своим первенством, будет последним. В истинной теософии наименьший становится величайшим.

И все же в Теософском обществе есть больше учеников, одержавших победу, чем принято полагать. Так как вместо того, чтобы пустословить, они занимаются работой и самосовершенствованием. Это наши самые ревностные и преданные теософы. При написании статей они забывают свои имена и подписываются псевдонимами. Некоторые из них в совершенстве владеют тайным языком, и многие из древних книг или манускриптов, не поддающиеся расшифровке нашими учеными или кажущиеся им простым нагромождением небылиц в сравнении с современной наукой, открыты для этих людей.

Эти немногие преданные мужчины и женщины являются колоннами нашего храма. Они одни стойко сражаются против непрерывной разрушительной деятельности наших теософских «термитов».

VII

Мы полагаем, что представили на этих страницах достаточное опровержение некоторых наиболее грубых ошибок, касающихся наших доктрин и убеждений; одной из них является утверждение, что теософы – во всяком случае, основатели Общества – это политеисты или атеисты. Мы не являемся ни теми, ни другими, точно так же, как и истинные гностики, которые, веря в существование планетарных, солнечных и лунных божеств, не возносили к ним никаких молитв и не строили им алтарей. Хотя мы не верим в личного Бога, вне самого человека, являющегося его храмом – как учил этому св. Павел и другие посвященные, – мы верим в безличный и абсолютный ПРИНЦИП,[26] который настолько находится за пределами человеческого понимания, что мы считаем просто богохульником и самонадеянным глупцом всякого, кто пытается дать определение этой великой универсальной тайне. Все, что сообщили нам об этом вечном и ни с чем не сравнимом Принципе, – это то, что он не является ни духом, ни материей, ни субстанцией, ни мыслью, но вместилищем всего этого, абсолютным вместилищем. Другими словами, это «Божественное Ничто» Василида, столь слабо понятое даже учеными и опытными аналитиками Musée Guimet (tome XIV),[27] которые с иронией определяют этот термин, говоря о нем, как о «Божественном ничто, предопределившем и предвидевшем все вещи, хотя у него нет ни разума, ни воли».

Да, несомненно, и это «Божественное Ничто», идентичное с ведическим Парабрахманом – наиболее философской и самой величественной концепции, – также тождественно с ЭЙН-СОФ еврейских каббалистов. Последний – это тоже «бог, которого нет»; слово «Эйн», означающее не-бытие или абсолют, ничто или το οὐδέν έ̓ν Василида, подразумевает, что человеческий разум, будучи ограниченным на этом материальном плане, не может постигнуть что-либо, что есть, но не существует в какой-либо форме. Поскольку идея бытия ограничена чем-то, что существует, либо в субстанции, актуально или потенциально, либо в природе вещей, или лишь в умах, – то, что не может быть воспринято нашими органами чувств или постигнуто нашим разумом, который обуславливает собой все вещи, для нас не существует.

«Где же тогда помещаете вы нирвану, о великий архат?» – спрашивает царь у прославленного буддийского аскета, пытаясь узнать у него Благой Закон.

«Нигде, о великий царь!» – был ответ.

«Таким образом, нирваны не существует?..»

«Нирвана есть, но не существует».