Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию

25 августа моча вновь обрела свой привычный цвет и я вновь оказался в том же состоянии, что и раньше. Кроме этого, у меня как днем, так и ночью болела левая щека, но эта боль была преходящей, и я припоминаю, что она мне в свое время уже доставляла большие неприятности дома.

26-го утром я пробыл в купальне один час.

27-го после обеда меня стала жестоко мучить зубная боль, настолько сильная, что я послал за врачом. Доктор, все осмотрев и увидев, что боль вообще-то утихла в его присутствии, рассудил, что эта разновидность воспаления не имела телесности или весьма мало, но что это ветры, смешавшись с некоей жидкостью, поднялись из желудка мне в голову и причинили это недомогание; это показалось мне тем более правдоподобным, что я испытывал подобные боли и в других частях моего тела.

В понедельник, 28 августа, я отправился рано поутру пить воду из источника Бернабо и выпил ее семь фунтов четыре унции (фунт по двенадцати унций). Она усадила меня на стульчак, и я вернул чуть меньше половины перед обедом. У меня было чувство, что из-за этой воды мне в голову поднимаются пары, которые ее утяжеляют.

Во вторник, 29-го, я выпил из обычного источника девять стаканов, в каждом один фунт без унции, и у меня тотчас же разболелась голова. Правда, она и сама по себе была в плохом состоянии и была не вполне свободна с первой же моей ванны, хотя тяжесть в ней чувствовалась реже и по-другому, а мои глаза вовсе не были ослабшими и не испытали никакого помрачения, как месяцем раньше. У меня страдал зад, но головной боли у меня никогда не было, кроме тех случаев, когда она распространялась на левую щеку и охватывала все целиком, вплоть до самых нижних зубов, а потом наконец ухо и часть носа. Боль проходила быстро, но обычно она была очень острой и часто донимала меня и днем и ночью. Таково было состояние моей головы.

Я думаю, что пар от этой воды, либо когда я ее пью, либо когда принимаю ванну (хоть тем, хоть иным способом), весьма вреден для желудка. Вот почему у людей здесь в обычае принимать вместе с ней какое-либо лекарство, чтобы предупредить нежелательные последствия.

В течение дня и до начала следующего я излил из себя всю воду вплоть до фунта, которую выпил, считая и выпитую за столом, но этой было весьма мало, меньше фунта в день. После обеда, ближе к вечеру, я ходил в купальню и оставался там три четверти часа, в среду немного пропотел.

30 августа [в среду] я выпил два стакана, по девять унций каждый, что составило восемнадцать унций; и половину этого я отлил до обеда[764].

В четверг я воздержался от питья и утром поехал верхом взглянуть на Контроне[765], довольно многонаселенную деревню на этих горах. Тут имеется много красивых и плодородных равнин с пастбищами на вершине. У этой деревни много маленьких предместий и удобных, сложенных из камня домов, крытых тоже каменными пластинами.

Я сделал большой круг по этим горам, прежде чем вернуться в дом.

Я не был доволен тем, как вышла последняя выпитая вода; вот почему я пришел к мысли отказаться от питья. Мне не нравилось, что у меня не совпадало по дням то, что я выпивал, с тем, что изливал из себя. После того как я пил в последний раз, в моем теле еще должно было оставаться больше трех стаканов воды из купальни, кроме того, что у меня случилось сдавливание мочевых протоков, которое я мог рассматривать как настоящий запор по сравнению с моим обычным состоянием.

В пятницу, 1 сентября 1581 года, я принимал ванну утром в течение одного часа; немного пропотел, а когда мочился, у меня вышло большое количество красного песка. Когда я пил, то не возвращал всего или очень мало. Голова была как обычно, то есть в плохом состоянии.

Эти воды начали докучать мне; так что, если бы я получил из Франции известие, которое ожидал уже четыре месяца, все никак не получая, я тотчас же уехал бы отсюда, предпочитая закончить свое лечение осенью на каких-нибудь других водах, какие подвернутся. Направив свои стопы в сторону Рима, я нашел бы на небольшом расстоянии от главной дороги воды Баньаквы, Сиены и Витербо, а в стороне Венеции – воды Болоньи и Падуи.

В Пизе я заказал нарисовать свой герб красивыми яркими красками всего за один французский экю с половиной и вызолотить его; затем, поскольку он был нарисован на полотне, велел уже здесь, на водах, вставить его в рамку и с большим тщанием прибить эту картинку к стене комнаты, которую занимал, при том условии, что она будет дарована самой комнате, а не лично капитану Паулино, хотя он и был хозяином жилища. Капитан мне это обещал и поклялся.

В воскресенье, 3-го [сентября], я пошел в купальню и оставался там больше часа. Почувствовал большое скопление ветров, но без боли.