Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию

В эти дни можно сколько угодно любоваться всеми красивыми римскими дамами, поскольку в Италии они не надевают масок, как во Франции, и полностью открывают лицо[439]. Что касается редкой и совершенной красоты, то говорят, что ее здесь больше нет, как и во Франции, разве что у трех-четырех; здесь не найти никакого превосходства, хотя обычно они более приятны на вид и тут не встретишь стольких уродин, как во Франции. Лицо у них без всякого сравнения выглядит привлекательнее, а также то, что ниже пояса. Тело лучше во Франции: потому что здесь талии слишком дряблые, и они носят пояс, как наши беременные женщины[440]; но в их осанке и манере держать себя больше величавости, мягкости и прелести. В богатстве их одежд нет никакого сравнения с нашими: тут все полно жемчугов и драгоценных каменьев. Повсюду, где они появляются на публике, будь то в карете, на празднестве или в театре, они держатся отдельно от мужчин: тем не менее они участвуют в танцах, где партнеры весьма вольно переплетаются и есть возможность побеседовать и коснуться руки.

Мужчины одеты гораздо проще и всегда, при любом случае, в черное и флорентийскую саржу; а поскольку они немного чернявее нас, то я не понимаю, как они при такой несколько невзрачной наружности не имеют повадок герцогов, графов и маркизов, действительно являясь ими; в остальном же они любезны и учтивы насколько только возможно, хотя и говорят пошлости о французах, которые не могут называть учтивыми тех, кто с трудом переносит их распущенность и обычную заносчивость.

Мы всеми способами делаем все возможное, чтобы нас поносили. Тем не менее итальянцы издавна питают к Франции теплые чувства или глубокое уважение, что делает нас здесь весьма почитаемыми и желанными гостями, нас – тех, кто так мало достоин этого и лишь сдерживает себя, чтобы не оскорблять их.

В последний четверг перед постом он [г-н Монтень] присутствовал на пиру у Кастеляна[441]. Там были сделаны весьма большие приготовления, в частности, амфитеатр, очень искусно и богато устроенный для турнира с барьером[442], который состоялся ночью перед ужином в большом квадратном дворе, где посредине была выгорожена овальная площадка. Среди других особенностей надо отметить, что мощеное пространство двора было разрисовано различными красным фигурами; сперва его покрыли то ли гипсом, то ли известкой, а потом, наложив на этот белый слой лист пергамента или кожи, где были прорезаны нужные рисунки, прошлись поверх него метелкой с красной краской и отпечатали на камнях сквозь отверстия все, что хотели, да так быстро, что за два часа там оказался нарисован неф церкви. За ужином дам потчевали их мужья, которые стояли рядом и подносили им пить по их просьбе. Там подавали много жареной птицы, облаченной в ее природные перья, как живая; каплунов, запеченных целиком в стеклянных горшках; много зайцев, кроликов и живых птиц в тесте[443]; салфетки и скатерти были восхитительны. Стол для дам, на котором было четыре блюда, оказался съемным, и под ним находился другой, уже весь сервированный и уставленный вареньями. Они тут не устраивают никаких маскарадов, чтобы ходить друг к другу в гости. Обходятся малыми издержками, прогуливаясь по городу на публике, или же участвуют в забавах с кольцом на всем скаку[444]. В понедельник перед постом были устроены две прекрасные и богатые забавы такого рода с «чучелом»; особенно они превосходят нас в изобилии прекрасных коней.

Здесь заканчивается почерк секретаря, писавшего под диктовку Монтеня, и далее, взяв в руку перо, он сам продолжает описание своего путешествия до конца[445].

Часть 3, написанная самим Монтенем

– Рим – Остия – Рим – Тиволи – Рим – Кастель Нуово – Боргетто – Нарни – Сполето – Фолиньо – Ла Мучча – Вальчимара – Мачерата – Лорето – Анкона – Сенигаллья – Фано – Фоссомброне – Урбино – Кастель Дуранте – Борго Паче – Борго Сан Сеполькро – Понте Бурьяно – Леванелла – Пьян Делла Фонте – Флоренция – Прато – Пистойя – Лукка – Баньи делла Вилла –

Отпустив того из моих людей, который вел доселе эту прекрасную работу, и видя, что она так далеко продвинулась, я, несмотря на некоторое неудобство, которое это мне доставляет, продолжаю ее самолично[446].