Путевой обходчик

Иркут положил на ствол ладонь и пригнул его. Костя посмотрел на него с удивлением:

— Иркут, ты чего? Он же смыться хотел! Давай я его шлепну!

— Кралю свою будешь шлепать, — процедил Гром. — По ягодицам.

— Да вы чего, пацаны? Мента пожалели? Все равно придется его кончить!

— Заткни хлебало, — приказал Гром и направился к Пахомову.

Пахомов стоял возле стены и даже не повернулся, когда Костя на него заорал.

— Эй! — окликнул его Гром. — На что уставился?

Он подошел к Пахомову и остановился. Посмотрел на неприметную дверцу, на которую смотрел милиционер, и тихо проговорил:

— Мать честная.

На желтой двери черной краской было намалевано: «Путевой обходчик».

Старший сержант хотел приблизиться к двери, но Гром ткнул ему в ребро пистолет и приказал:

— Стоять.

— Слышь, Гром, — послышался у них за спиной гнусавый голос Кости, — мы что, туристы? Осматриваем достопримечательности? Сваливать надо!

Гром повернулся к нему:

— Ты знаешь куда?

— Нет. Но главное — идти. Когда идешь, обязательно куда-нибудь придешь.

— Очень мудрая мысль, — усмехнулся Гром.

— И главное, своевременная, — заметил, подходя к ним, Иркут.

— Не нравится мой план — придумайте свой, — обиженно проговорил Костя.

Зря он это сказал. Гром посмотрел на Костю тяжелым взглядом и хрипло проговорил:

— Извини, я что-то не понял. В чем твой план? Просто идти вперед, пока куда-нибудь не придем?

— Ну да, — кивнул Костя.

— И это ты называешь планом?

Костя нахмурился:

— Гром, я тебя, конечно, уважаю, но иногда ты…

— Что? — прищурился Гром.

— Ничего, — нехотя пробормотал Костя.

Гром тут же потерял к нему интерес и повернулся к Иркуту:

— Иркут, ты со мной, остальные ждут здесь! — распорядился он. — И держитесь кучнее, не шарьтесь по туннелю! Да, и еще, — снова обратился он к Косте, — прежде чем палить из автомата почем зря, спроси сначала: «Кто идет?» Не хватало еще, чтобы ты нас тут грохнул.

— Не бойся, не грохну, — осклабился Костя. — Я с этой игрушкой управляться умею. — Он ласково похлопал автомат по цевью.

Гром и Иркут двинулись к двери. Гром взялся за ручку и осторожно потянул на себя. Дверь приоткрылась. Гром первым шагнул внутрь, друг последовал за ним.

Оставшись наедине с заложниками, Костя заметно повеселел, но тут же вспомнил о мотоцикле, висевшем под сводом туннеля, и снова озабоченно нахмурил брови.

— Может, девушкам развяжешь руки? — попросил его Пахомов. — Ясно ведь, что они не убегут.

Костя вышел из задумчивости и презрительно посмотрел на старшего сержанта:

— Слушай, козел, ты опять лезешь не в свои дела? Ну смотри, я тебя предупреждал.

Бандит поднял автомат и направил его на Пахомова.

— Если ты выстрелишь, то мы расскажем Грому про твой фонарик! — громко предупредила Ольга.

— Тш-ш-ш! — зашипел на нее Костя. Потом натянуто усмехнулся и произнес с показной небрежностью: — Напугала, сука. Да вам всем жить осталось десять минут.

— Это не тебе решать, — встряла в разговор Катя. — Гром здесь главный, а ему заложники нужны.

Костя недоуменно уставился на Катю, потом опустил автомат.

— Дура ты набитая, — досадливо поморщился он. — Скоро увидишь, кто здесь главный. Если успеешь.

Занятые выяснением отношений, ни заложники, ни Костик не обращали внимания на то, что происходит вокруг. А если бы посмотрели по сторонам, то обязательно увидели бы огромную тень, скользнувшую по стене туннеля и растворившуюся во тьме…

…Гром с Иркутом прошли по узкому темному проходу. Впереди виднелся тусклый свет. Подойдя поближе, они увидели горящую лампочку, освещающую металлическую дверь с двумя запорами — сверху и снизу, как в бомбоубежищах.

Иркут вопросительно посмотрел на Грома. Тот кивнул в ответ на невысказанный вопрос. Иркут откинул запоры и открыл дверь. Как ни странно, она подалась без скрежета, словно петли были недавно смазаны.

Оба бандита вошли в просторную комнату. Пол был застелен грязной бумагой. Слева в углу стоял электрический наждак. На стене виднелся кровавый отпечаток, словно кто-то провел по ней огромной окровавленной ладонью.

К противоположной стене была прислонена лом-лапа для выдергивания костылей из шпал. Рядом громоздились рельсоносцы. В другую стену было вбито несколько костылей. В одном из углов стояли допотопное кресло и столь же древний стол. В другом возвышался, как трон, грязный унитаз.

Гром подошел к металлическому шкафу и направил луч фонаря на приклеенную к дверце фотографию. Она была старая, пожелтевшая от времени. На снимке в два ряда стояли мужчины, а над ними колыхалось полотнище с надписью: «Победители соцсоревнования Мосметростроя. Москва, июнь, 1985 г.»

Во втором ряду выделялся человек огромного роста, но на его лицо падала тень от полотнища, и черт было не разобрать.

Иркут тоже подошел и посмотрел на фотографию. Ткнул пальцем в цифру «1985» и посмотрел на Грома. Тот кивнул.

Отойдя от железного шкафа, они подошли к широкому столу. На нем стояло несколько банок с прозрачной жидкостью. Рядом лежал большой шприц, валялись несколько использованных иголок.