Путевые заметки брата Дрона (СИ)

Рядом с Яроком находился ещё один возможный член их семейства - принц Паниш, сын короля Юша королевства Галинции. Когда я увидел его в первый раз, мне стало жаль его. Высокий, худощавый, с тощими руками, с огромными ладонями и длинными ногами. Большие карие глаза навыкат на скуластом, и от того кажущемся треугольном лице. Ещё нелепее выглядели жиденькие усики на верхней губе и редкие волосики на подбородке. Я мысленно потрогал собственную бороду. В монастыре меня дразнили за "козлиную бородку", но рядом с ним моя борода была верхом шикарности. Выражение лица было одновременно глуповатое и затравленное. Одет он был в яркую, разноцветную одежду с кучей декоративных украшений, от чего походил на ярмарочного шута. Это было существо абсолютно не способное ни к управлению страной, ни даже к самостоятельному выживанию. При его способностях он не мог рассчитывать стать наследником престола своего отца. Чудо, что он вообще оставался живым в мире постоянной борьбы за власть. Видимо, в стремлении спасти своего дитятку, а также принести пользу своему королевству, отец нашёл для него самое разумное применение. В смысле, решил женить его на племяннице царя Додона с целью укрепления политического союза. С чем принц и прибыл в наше царство вместе с послами для ведения переговоров и создания брачного союза. В первый же день прибытия Паниш умудрился отправиться в город со своим старым нянькой, погулять. Вернулся обратно без няньки, шапки, кафтана и оружия, но с подбитым глазом. Выслушав его, Додон приказал Яроку идти в город за вещами. Ярок взял людей и принёс обратно вещи, мертвого няньку и восемь разбойников, трое из которых были ещё живы. Разбойников тут же отдали Глузду на опыты. Через три дня на местном кладбище закопали два гроба. В одном находился старый нянька, а восемь разбойников, после опытов, спокойно поместились во втором гробу. С того дня принц Паниш ежедневно заливал свое горе большим количеством вина и к сегодняшнему моменту представлял собой жалкое зрелище. После той истории принц старался держаться ближе к Яроку, надеясь на его защиту. Стоять в комнате для Паниша, по всей вероятности, было тяжело, и он постоянно кренился в сторону Ярока. Хуже всего, что у принца регулярно возникали рвотные позывы, и Ярок скашивал глаза на принца, надеясь, что того не извергнет прямо на него. Но, памятуя о гневе отца, он не решался, ни отодвинуться, ни отодвинуть принца подальше от себя. Мне было жаль принца, но девочку мне было жаль ещё больше.

За спинами царской четы стояли трое старших бояр. Все старые и, не смотря на жару, одетые в шубы и большие меховые шапки. Это казалось глупым, но я знал, что всё это им полагается носить по статусу, не смотря, ни на что. В своих шубах, шапках, с окладистыми седыми бородами они казались мне в тот момент близнецами. Если честно, в тот момент у меня не было желания приглядываться к деталям и искать отличия. Так они и остались для меня безымянными боярами.

Я обратил внимание на пятерых бедолаг, стоящих рядом со мной.

Ближе всех ко мне стоял молодой мужчина, едва преодолевший черту юношества. Чуть выше среднего роста, худощавый, но не истощенный от голода. Длинные прямые черные волосы ниспадали на плечи, были подвязаны по голове тонкой полосой ткани, украшенной металлическими колечками. Узкое скуластое лицо, прямой нос, брови вразлет изгибались легкой дугой прямо над широкими миндалевидными глазами черного цвета. Удивительно правильные для этого лица губы нервно подергивались. Он был одет в свободную, не стесняющую движения рубаху травянистого серо-зеленого цвета, украшенную по груди полосой желтой вышивки, с воротом, стянутым белым шнурком, серые невзрачные штаны, заправленные в полусапожки. Узкий ремешок опоясывал его талию с прикрепленными к нему ножнами от кинжала и тонкого меча, но оружие было изъято. Рядом с ножнами от меча на поясе был подвязан шнурок, судя по всему, на этом месте когда-то находился кошелек, теперь срезанный. Поясная сумка на правом боку была вскрыта и, по-видимому, опустошена. Его руки были связаны ладонями друг к другу с таким расчетом, чтобы ему трудно было шевелить пальцами. Насколько мне было известно, так стражники связывали руки уличных воров и карманников. Именно эта деталь показала мне сущность этого человека.