Путевые заметки

Мы попросили, чтобы нас провели наверх, ибо до купола было три этажа. Открыв дверь, мы прошли сто ступеней до среднего этажа, а оттуда еще сто ступеней до верхнего. Каждый этаж был так велик, что, если бы туда вошло даже 30 тысяч душ, и [тогда] не заполнился бы. [Там] мы увидели удивительные творения искусства. В западной стороне находились два мраморных камня, излучавших свет, которые на турецком языке назывались янарташ[29]. Мы увидели там изображения страстей Христовых, а также образа всеблагословенной девы Марии и святых апостолов, пророков и патриархов и других святых, которые были [так] испачканы и повреждены неверными, что были заметны лишь их следы.

Пройдя еще далее, мы увидели стену и в ней дверь из белого мрамора, наверху которой были изваяны Христос и двенадцать апостолов; они также были соскоблены и повреждены. Войдя через эту дверь внутрь, мы увидели могилу; на ней не было надписи, только лишь два креста. Я спросил: «Чья это [могила]?» Ответили, что царя Константина, а другие [сказали], что это [могила] строителя. Оттуда мы по пятидесяти ступеням поднялись до верхнего потолка. С четырех сторон там были окна, из которых город был виден как на ладони[30]. И увидели мы множество строений и вещей, о которых не могу рассказать по отдельности, чтобы не утомить читателей и слушателей. Увидев все это, я с благодарностью воздал славу Господу, который сподобил меня, недостойного грешника, увидеть св. Софию; тысячекратно блаженны строители и повелевшие строить, ибо какие уста могут восхвалить либо рассказать об этом строении, подсчитать расходы либо описать красоту!

Итак, как мне, [самому] глупому и слабосильному среди имеющих сан, восхвалить или возвеличить, или чему уподобить св. Софию, построенную святыми царями, благословенную святыми патриархами, прославленную ангелами, которая приняла 318 патриархов Никеи[31] и [еще] 150, которая была почтена их святостью. Как великий Рим гордится Петром и Павлом, так и великий Константинополь – всесветлыми богословами, вардапетами Григорием богословом и Иоанном Златоустом. В ней собраны также и другие многочисленные мощи святых в качестве драгоценного сокровища и бесценного жемчуга.

И по сей день св. София творит великие чудеса. Я расскажу об одном из многих, что свершилось в мое время. В 1058 (1609) году на Софию поднялись по повелению императора[32] мастера, чтобы восстановить и обновить [ее]. Один из них, имея нужду, поленился спуститься вниз и помочился в посуду с известью; смешав [мочу] с известью, он хотел пустить ее в дело. Однако св. София не потерпела такого нечестивого дела; тотчас же, на глазах у всех поднявши, сбросила его с сосудом на землю; тело его, распавшись на части, пало на землю, как труп Симона Волхва[33]. И кто увидел, исполнился великого страха. Когда весть об этом достигла царя, он, изумленный, воздал богу славу и повелел, чтобы никто больше не осмеливался на [такое] бесстыдство и наглость, а если будет иметь нужду, пусть спустится в клети вниз, и следует служить ей[34] свято и со страхом. Это чудо, которого мы не видели своими глазами, но о котором услышали от работавших там почтенных мужей – армян, греков и мусульман, а также священников, многих удивило. Свершилось оно во хвалу и в честь наисвятейшей Троицы, Отца и Сына и Духа святого, на радость христианам и в наказание вероотступников и [тем, кто] не почитает святого бога. Но увы и горе мне, погрязшему в грехах и злополучному! Ибо из-за недостойности христиан и их грехов предал бог эту святыню свою в руки чужеземцев.

Аслан-хане (Зверинец)

Пройдя несколько шагов вперед, мы увидели большую великолепную церковь с куполом. Войдя внутрь, мы увидели, что еще были видны изображения святых и главный алтарь, большой и широкий. Она (церковь) имела много больших и высоких часовен, которые были превращены в помещения для зверей и названы по-турецки аслан-хане[35]; туда поместили множество разнообразных животных, и в каждой часовне были животные [какого-нибудь] одного вида, как, [например], лев, барс, морской кот, рысь и др. Когда я увидел это, со вздохом пролил слезы и говорю: «боже мой, почему вступили язычники в наследие твое и осквернили твой святой храм? Почему разрушил ты ограду и прохожие ругают его[36]. Осквернили его свиньи и хищные звери, а дикие животные пасутся и питаются там. алтарь твой разрушили, и стали мы посмешищем и предметом шуток, а также презрения наших соседей. И некому почтить или обновить ее». И обернувшись на восток, говорю: «Господи боже всемогущий, оглянись и узри, посети сады сии и исцели, ибо это невеста твоя и мать наша, которую увенчал Ты своею драгоценною кровью святою, украсил славою и домом молитвы назвал. Лучше бы мне пропасть либо умереть, чем видеть своими глазами такое горестное, скорбное бедствие. Горе мне, горе мне! Почему она ныне презрена и опорочена неверными и почему Ты молчишь и терпишь?» И мысленно воздав Господу славу, я печально вышел оттуда. Сказали, что эта церковь была женским монастырем.