Путевые заметки

Около церкви находился словно дворец большой и многоэтажный дом Пилата, который был разрушен и обращен в сенник для коней и вьючных лошадей.

[Там] была крестообразная дорога, по четырем сторонам ее стояли сохранившиеся от [времени] идолопоклонства четыре великана с родниками перед ними, которые держали в руках: одни – [ветви] пальмы, другие – оливы, а третьи – цветы и водяных насекомых, которых прежде почитали[181].

Там были еще две громадные мраморные колонны, подобные [колонне] на Аврат базаре в Стамбуле. На одной [стоял] св. Петр с ключами в руках, а на другой – св. Павел, изваянные из благородной позолоченной бронзы; [они стояли] далеко друг от друга, один у одних ворот стены, другой – у других, издали бросая друг на друга отблески[182].

А армянская церковь называлась Санта Мария Эйбчицка, то есть Мария Египетская[183].

Однажды мы перешли на противоположный берег реки, на другую сторону, ибо все, что мы описали, было [лишь] половиной города. Мы увидели чудесную, великолепную и очень богатую церковь имени Цецилии, то есть девы Кекилии[184]. Мы насчитали там сорок больших серебряных лампад и тридцать подсвечников и под каждым из них серебряное блюдо. Под алтарем, сложенным из одного пурпурного мрамора, который казался человеку блестящим зеркалом, была вырыта в земле пещера, где лежало тело святой Девы. Мы увидели много других сооружений и образов, которых мы не описали, чтобы не докучать читателям и слушателям. Оттуда мы отправились в монастырь, где распяли Петра[185].

Это была большая и великолепная церковь на возвышенном месте, откуда весь город был виден как на ладони. Войдя внутрь, мы увидели много сооружений; по двенадцати ступеням мы спустились к месту распятия; подобно склепу, оно было сводчатым, а снаружи украшено колоннами, и те две колонны, на которых его (Петра) распяли, все еще существовали; пав перед ними ниц, мы, воздав почести, помолились и испросили себе и своим родителям отпущения грехов и вернулись домой.

На следующий день мы пошли в монастырь апостола Варфоломея[186], помолились там и испросили себе и своим [родителям] отпущения грехов. Мы поднялись на алтарь, где в скрепленном железом мраморном сундуке лежала часть тела св. Варфоломея; днем и ночью над ним горели серебряные лампады.

Рядом с этим монастырем находились друг около друга [еще] четыре монастыря, один краше другого. Было еще много других монастырей и церквей, кои мы ни описать, ни посетить не смогли.

Еще дальше, на большой площади, находилась большая церковь, наподобие св. Софии, которая имела толстые и высокие колонны. Пройдя еще вперед на расстояние пущенной стрелы, мы увидели фонтан, который журчал подобно реке; у фонтана стояли две львицы, из пастей которых обильно била вода; по одну сторону был из камня изваян большой и бородатый пророк Моисей, а по другую – Агарон. Напротив него находилась красивая церковь, своим строением, формой и видом напоминавшая [церковь] святого Воскресения в Иерусалиме, а внутри ее было показано место святой могилы и нарисованы золотом изображения.

Фонтаны и бассейны

В Риме есть более десяти тысяч родников – все красивые и превосходные, с бассейном и фонтаном; они также очень благостны и милосердны[187]. Каждый фонтан непохож на другой, и вода брызжет в два-три копья (струи). Мы видели большой бассейн наподобие сини из пестрого разноцветного мрамора, измерили его, и оказался он в десять кулачей. Были и другие удивительные родники. У некоторых на вершине фонтана стояли маленькие нагие мальчики и, как живые, смеясь играли друг с другом; в других местах [стояли] вздыбившиеся олени; вокруг некоторых бассейнов расставили уток и гусей, из клювов которых била вода; у прочих [фонтанов вода] била из животов змей, а в иных вода текла из пупка, срамных мест и грудей девушек и из детородного члена мальчиков.

На базаре был большой бассейн, вокруг которого [сидели] страшные старики и безобразные старухи; некоторые дули в трубы, так что у них даже щеки раздувались, словно они настоящие трубачи. Жаль, что вода у них не в цене, ею поят лишь животных и [берут] для приготовления пищи. Иногда летом, в часы зноя, увидев студеную и ледяную воду, мы хотели испить ее, но нам не позволяли, мол, не вздумайте пить, ибо умрете, и давали нам вино. Тысячу раз жаль эти бассейны, приятные фонтаны и вкусные воды, которые там не в почете, ибо они (франки) совсем не пьют воды, а только вино, а кто пьет, тот думает, что умрет от воды, но для нас вода – это жизнь.

Выезд папы в [собор] св. Петра в день святого Рождества