Путевые записки брата Дрона царского казначея

У стола мгновенно оказался ассасин. Ловкими, отработанными движениями он стал вскрывать тубусы и вытряхивать из них содержимое. Из двух десятков тубусов только в четырёх находились карты, притом все разные. В остальных тубусах находились чистые листы пергамента. Ассасин вертел в руках карты и его лицо выражало крайнюю озабоченность. Я понимал его, он не был обучен грамоте. Бегло взглянув на карты, в такую же степень озабоченности впал и я. Карты были подписаны на неизвестных мне языках, неизвестными мне буквами и знаками. Лева топтался в стороне, не зная чем нам помочь. Мы не знали, как отыскать нужную нам карту. Нашу озабоченность разрешил Воля. Протолкнувшись к столу, он осмотрел нашу добычу. Ткнув рукой в карты, он сказал, что одна написана на персидском, и показывает южные провинции царства Кощеева. Вторая написана на тартарском и показывает восточные провинции этого царства. Третья на скандинавском и показывает северные провинции. А четвёртая на прусском и охватывает западные провинции. В углу каждой из карт нарисован перекрёсток, который мы проехали. Сложив эти карты вместе, мы получаем полную карту царства Кощея. Да, конечно, он знает эти языки и их письменность. Он сын посла, и его готовили быть послом. В моих глазах Воля сразу вырос на целую голову. Я умею уважать чужие достоинства. А вот кот… Ну и мошенник.

У стола возникла небольшая заминка. Растолкав остальных, я взял дело в свои руки. Сложив все карты и чистые пергаменты, я скрутил их в рулон. К счастью, тубусы были достаточно широки, и весь рулон аккуратно поместился в одном из них. Я вынул из кошелька монету достоинством в одну гривну и положил её на стол.

- Закон есть закон. – Сказал я, широко улыбаясь. – Вот твоя гривна, а этот тубус с картой мы забираем. Сделка была честной, претензий к нам у тебя быть не должно.

Я запихнул тубус в свою сумку.

- Женек. – Громко закричал Кошак. – Мы уезжаем.

Люди стали отходить от стола к своим лошадям и садиться в сёдла. Последовал общему примеру и я. Из-за дерева выскочил Женек, оправляя по пути тунику, бегом домчался до коня и с разбегу вскочил в седло. Последним в седло сел Кошак, продолжая держать в руках кота. Показалась берегиня. Её взгляд и внешность выражали крайнее удивление и озабоченность. Вытянувшись колонной, мы направились к перекрёстку. Кошак ждал, пока мы отъедем подальше. Убедившись, что мы далеко, он размахнулся и зашвырнул кота в густую лиственную крону дуба. Пришпорив коня, он помчался следом за нами. От перекрёстка мы оглянулись назад в сторону дуба. Берегиня всё ещё стояла под ним и смотрела нам вслед. Внезапно Женек поднялся в стременах, помахал рукой и закричал:

- Жди меня! Я вернусь, Любимая!

Не желая давать нам объяснений, он пришпорил коня и поскакал к голове отряда. Подъехал Кошак, и отряд двинулся в путь скорой иноходью. Хотелось отъехать от дуба как можно дальше. Наш путь лежал на север.

Вечером того же дня мы въехали в большое селение. К счастью там находился постоялый двор. Узнав, кто мы и куда едем, нам предоставили кров и стол. Оказавшись у себя, я извлёк карты и чистые листы пергамента из тубуса. Предстояло их перевести и, по возможности перерисовать. Вот только рисовальщик из меня прямо сказать никакой. К счастью для нас, Ясень заявил, что он является учеником рисовальщика, хотел стать живописцем икон и фресок, потому он возьмётся перерисовать эти карты для нас. Я убедил Волю помочь ему, с условием, что он сделает все записи на картах нашим языком и нашим шрифтом. Следующие несколько дней Ясень и Воля занимались рисованием и подписыванием карт. По моей просьбе они изготовили несколько дублирующих образцов, на всякий случай. Мысленно я корил себя за то, что не прихватил несколько пустых тубусов. Эту оплошность я исправил на следующий день, купив четыре новых, берестяных тубуса у местных торговцев. Каждый набор карт предполагалось вести в отдельном тубусе, и распределить их между членами отряда. Нельзя класть все яйца в одну корзинку.

К удивлению остальных, Женек настоял, чтобы после срисовывания карт, изначальные образцы достались ему. Я же удивления не проявил. Немного было жаль Женека. Женек! Ты признался в любви магическому существу и даже пообещал вернуться. Теперь ты не обретёшь покоя, пока не исполнишь обещание. Твоё сердце навсегда будет принадлежать этой берегине Дубаве.

Ворота замка Кощея.