Пути Держателей. Книга первая (СИ)

Борис наскоро попрощался с отцом, кивнул Киоши и вышел, скрипя по паркету толстыми рифлеными подошвами здоровенных ботинок. В дверях соседней залы он вдруг задержался и обернулся:

— Надеюсь, уважаемый Киоши оценит гостеприимство нашего дома, задержавшись подольше.

Неприкрытая усмешка. Намек. Даже, возможно, вызов.

В этом не было ничего несправедливого — враждовавшие с Тоэхом многие сотни лет, далеко не все мидзури были столь сдержаны и дипломатичны, как Виктор Конта.

Киоши замешкался, но Виктор спас положение.

— Уважаемый Киоши уже оценил гостеприимство дома Конта, и уедет, как только мы решим все интересующие нас вопросы, Боря.

Тот еще раз криво улыбнулся, щуря глаза. Кивнул, тряхнув взъерошенной копной темных волос, и ушел. Вскоре от дома с ревом стартовал черный «Мерседес», громкая музыка из салона которого еще долго гуляла по поселку неспокойным эхом.

— Прошу простить бестактное поведение моего сына, Киоши Мацусиро, — Виктор откашлялся в кулак. — Ты должен понимать, что Борис воспитывался у матери, потому у нас сложились… я бы сказал, сложились непростые отношения. Ты, как тоэх, живущий в колонии, должен понимать, что на наших родинах детей воспитывают… в совсем ином, так скажем, идеологическом ключе.

Юноша кивнул. Он не совсем понял, что такое идеологический ключ воспитания, но то, что расы недолюбливали друг друга до сих пор, знал и без того. Те, кому хотелось мира и терпимости — уходили в колонии.

— Сейчас я покину тебя, — Куратор не торопился прикрывать дверь. — Однако повторюсь — можешь не волноваться, о твоем пребывании здесь не узнает никто. Дом полностью в твоем распоряжении. Все, что тебе понадобится, требуй у слуг, я отдам нужные приказы. Полагаю, теперь мы увидимся за завтраком.

Тоэх еще раз поклонился.

— Спокойной ночи, Виктор.

— Спокойной ночи, Киоши.

Виктор уже переступал порог, но вдруг остановился. Закрыл дверь, прислоняясь к дереву плечом. Отрезанный от света из соседней комнаты, во внезапно сгустившейся темноте Киоши не сразу заметил морщины, перечеркнувшие лоб Куратора.

— Война Бешенства закончилась не доминированием одной расы над другой. И даже не вмешательством сильных, — сказал Конта, старательно взвешивая каждое слово. — Только в объединении против единого врага тоэхи и мидзури смогли найти силы, чтобы избежать крушения своих отчизн. Мы, их далекие потомки, ныне пожинаем плоды этих трудов. Конечно, мелкомасштабные войны и пограничные стычки между нашими народами не прекращались никогда, невзирая на перемирия и запреты. Конечно, на протяжении многих столетий находились недовольные существующим положением дел, равно как и разбойники, мародеры, бунтари. Но… Буду честен, Киоши — ты не первый приносишь мне вести о странных событиях, происходящих в наших домах. Исходя из имеющейся информации, я могу предположить, что заговорщики, предлагающие богатства и почет в обмен на пустяк, пусть и важный пустяк, вряд ли являются бандитами. А потому хочу задать последний вопрос. Киоши, скажи, при твоей первой встрече с представителем заговорщиков на вершине горы на Тоэхе, не упоминал ли трехглазый… суэджигари?

Ледяной ветер пронесся по комнате, всколыхнув теплую золу и тревожно зашевелив шторы. У тоэха перехватило дыхание, и он стиснул зубы, падая в пучину ужасных догадок. По спине сбежала капля холодного пота.

Конта терпеливо ждал, глядя в пустоту. Затем юноша, сбрасывая оцепенение, чуть заметно покачал головой. Это бы он запомнил точно…

Виктор не мог видеть его реакции — мидзури не дано, словно диким зверям, видеть в темноте, но он все же угадал ответ. Решительно кивнув, Куратор стремительно вышел из каминного зала, оставив дверь едва прикрытой.

Тоэх облокотился о спинку кресла и решил еще немного выпить.

* * *

Киоши шел по бесконечному бетонному шоссе. Дорога, висевшая в утреннем небе, начиналась на рассвете, изгибалась через необъятный небосвод и исчезала на закате.

Орел, гордо раскинув широкие крылья, парил над головой.

Киоши брел.

Орел наблюдал.

Но это оказалась вовсе не дорога… это Нить. Серая Нить суэджигари, злым роком простертая над всеми мирами. И не знают ни люди, ни демоны Держателя ее.

И быстрая мысль, кольцом охватившая разум. Кулон смертельно опасен!

Он один, этот кусок камня, способен причинить владельцу столько зла, что с лихвой хватит и на десять тоэхов во все долгие века их жизней. Рано или поздно, амулет заставит хозяина самому искать смерти.