Пути-дороги

Разведчики сидели в большом бункере, за селом, рядом с КП дивизии. Сейчас генерал использовал забаровцев в качестве связных: телефонные линии часто рвались, рации, как назло, портились, и Сизов посылал разведчиков на наблюдательные пункты командиров полков узнать обстановку. Это было далеко не легкое и не безопасное поручение. НП находились почти в боевых порядках пехоты и все время обстреливались противником; нужно было обладать большой смелостью и быть к тому же искуснейшим пластуном, чтобы добраться к командиру полка. Такими, разумеется, являлись разведчики. Их-то и посылал лейтенант Забаров с распоряжениями командира дивизии.

Возвращаясь с очередного задания, Аким поравнялся с пехотинцем, который вел в село пленного немецкого солдата. Боец, очевидно, был крайне недоволен таким поручением, а стало быть, и немцем, жаловался разведчику:

– Понимаешь, друг! В самый разгар боя вызвали. "Веди,- говорят,-этого типа в штаб дивизии. Он,- говорят,- прелюбопытная птица. По-русски наяривает, только держись".- "Да,- говорю,- товарищ лейтенант, некогда мне этим делом заниматься. Пусть,- говорю,- посидит в блиндаже, подождет, пока мы фашиста поколотим!" Куда там - и слушать не хотят! Веди, да и только. Вот и веду эту падаль...

– Возвращайся в свою роту. А этого мне передай. Мне все равно в штаб.

– Вот выручил! Спасибо, друг! - обрадовался пехотинец.- А ты кто будешь? - вдруг встревожился он.

– Разведчик.

– А кто командир?

– Забаров.

– Ну, тогда все в порядке. Знаю ваших разведчиков. Мне о них старшина Фетисов говорил. И вашего Шахаева знаю - Фетисов познакомил. Живой он, Шахаев?

– Живой.

– Привет ему. От старшины Фетисова, скажи, да от Федченко. Не забудешь?.. Ну, до свиданья! Спасибо тебе. А я побегу.

Близорукий Аким только теперь хорошенько разглядел лицо пленного. И остолбенел:

- Ты?! Володин?..

Пленный опустил голову.

– Аким... Я тебя сразу... узнал.

Аким молчал. Волнение было так сильно, что в первые минуты он не мог ничего сказать.

– Как же это ты... в такую шкуру залез? - наконец выдохнул он. Очки потели, застилало глаза.- Ведь ты, кажется, ненавидел войну, убежал от нее... Убежал и...- Аким посмотрел прямо в глаза Володину,- работал на немецком артиллерийском заводе. Только не пытайся врать! Мы знаем это точно! Ах, сволочь! Гадина!

– Работал. Но... но воевать взяли насильно. Насильно, клянусь. Аким, клянусь тебе нашей прежней дружбой, нашей...

– Молчи! - прервал его Аким. Он сказал это очень тихо, но так властно, что Володин сейчас же умолк.- Молчи! - машинально повторил Аким и добавил: - Ну?! Что же мне с тобой делать?

В следующую секунду Аким сам удивился нелепости и странности своего вопроса, потому что уже с первой минуты знал, как поступит с ним.

Очевидно, по голосу Акима Володин понял это.

– Аким! - начал он снова.- У меня - сын!

– Сын? Его советская власть воспитает. Чтобы он навсегда забыл о тебе.

– Но... но я же в плену у вас, а пленных... не...

– Ты не пленный, а предатель, - оборвал его Аким.

И Володин понял, что пришел конец. Ослабев, с трудом приподнялся. Приготовившись к смерти, он не поверил своим ушам, когда Аким сказал:

– Шагом марш! Ну!.. Да перестань дрожать!

Сдав Володина в штабе, Аким впервые распрямился во весь рост, будто снял тяжелый и долго носимый груз. Приподнятый изнутри, точно могучей пружиной, какой-то неведомо-освежающей и охмеляющей силой, он шел прямо, стараясь не думать больше о человеке, с которым были связаны самые дорогие воспоминания детства.

Навстречу Акиму мчались к передовой только что переправившиеся через реку советские танки. На каждом сидело по нескольку автоматчиков. Аким, глотая воздух широко открытым ртом, не выдержал, закричал:

– Вперед, родные!.. Вперед, милые!..

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ 1

После многодневных и тяжелых боев у Мурешула дивизия генерала Сизова во взаимодействии с другими соединениями, наступавшими слева и справа от нее, сломила сопротивление противника и, преодолевая его отдельные заслоны, устремилась к венгерской границе. Трансильванские Альпы остались позади. Однако на пути наших войск вставал другой неприятель - многочисленные мелкие и узкие речушки, рожденные снеговыми горными вершинами. Казалось, наступление должно было застопориться. Но оно не только не приостановилось, но набирало все более стремительные темпы. Вся изобретательность, сноровка, изворотливость, хитрость и находчивость, бесстрашие - будто все, что накопили наши солдаты и выстрадали за долгие годы войны, теперь слилось в единую несокрушимую силу, перед которой отступали все преграды. Высокий темп наступления только подогревал бойцов, веселил их души.