Пути. Дороги. Встречи

— Почувствовал беду, вот и пошёл по твоему следу. Видать, правильно сделал. До палатки отсюда ещё далеко, а до вечера близко. Давай здесь заночуем, а завтра вместе пройдём, — предложил молодой охотник.

Крайне уставший, я был согласен на всё что угодно, только не на дорогу к лагерю. Вместе мы разожгли большой хороший костёр. И напившись чаю, стали думать, что делать дальше.

— Если б не они, мне бы конец, — показал я на лежащих на лапнике собак. — Халзан совсем плох, еле стоит на ногах. На волокуше тащил его километров пять.

— Ничего, к завтрашнему дню он отойдёт. А то что не ест, это хорошо, скорее выздоровеет, — посмотрел на собаку охотник. — Главное, кости целы.

— А то что «пупи» ему все внутренности отбил, ничего? — спросил я его.

— Не отбил, отлежится, завтра встанет. Лучше расскажи, как всё было.

— Никакие морозы его не взяли, — начал я свой рассказ. — Три раза пытался напасть.

— Ничего себе! — удивился Николай.

— Три раза подряд. Это не медведь. Мы имеем дело с оборотнем! Он где-то рядом бродит. Хорошо, что кругом чистоган. Я специально выбрал это место.

— Я вот почему забеспокоился, — перебил меня Николай. — В то утро как ты ушёл, отец обнаружил след медведя рядом с нашей палаткой. След очень большого медведя. И, не говоря ни слова, собрался и отправился к Ванюшке.

— Скоро же он сбежал!

— Ты бы видел, как Спиридон торопился. Как будто палатка загорелась. Скорей, скорей, и по газам! И мне сказал, чтобы я не задерживался.

— А обо мне что-нибудь говорил? — спросил я ханта.

— О тебе ничего. Как будто тебя и нет вовсе.

— Похоже, твой отец многое знает, — подумав над случившимся, сказал я. — Про медведя точно! Ну и что будем делать? — спросил я Николая.

— Как только собаки придут в себя, на двух «Буранах» поедем искать идолов и надо добыть этого бешеного медведя. По-другому нам никак нельзя. Либо он нас, либо мы его, — спокойно, без тени страха, озвучил свои соображения молодой охотник.

— Что-то я за Халзана боюсь, за весь вечер он ни разу не поднялся,

— подошёл я к своей собаке. — Ну что, Халзан? — склонился я над ним.

— Не дай бог, если ты покинешь своего хозяина, нам без тебя будет совсем плохо.

К лежащему на лапнике израненному кобелю подошла Дамка. Она стала лизать его морду, раны на плече и шее. В этот момент бегающая вокруг костра собака Николая — Дымок с лаем кинулся к стоящим невдалеке соснам. За Дымком к группе деревьев птицей полетела Дамка. А за ней мгновенно выздоровевший Халзан…

— Вот это у тебя собака! — закричал в восторге Николай, хватая свою «Белку». — Минуту назад лежал при смерти, а сейчас смотри-ка, он там впереди!

Завидев трёх собак, медведь рявкнул и бросился в спасительный мелкач.

— Это уже четвёртая попытка, — сказал я, подымая вверх стволы «берелы». — Надо выстрелами вернуть собак, — попросил я Николая.

Но вскоре все три лайки вернулись. Халзан, подойдя к костру, улёгся на своё место и закрыл глаза.

— Уже отходит. Просто надо кобелю хорошо отоспаться, — посмотрел на меня мой друг.

— А я думал, что ты про тот свет, — засмеялся я.

Утром волокуша Халзану уже не понадобилась. Очевидно, ночной стресс вернул ему силы. Кобель семенил вслед за нами, опустив хвост, но уже не скулил. Когда мы подошли к лагерю, то не узнали места, где он был. От палатки остались одни клочья, жестяная печь оказалась смятой, мешки с продуктами все порваны и мука, и крупы смешаны со снегом. Раскиданы были даже заготовленные дрова. Собаки ходили по разорённому лагерю и злобно рычали.

— Эта бестия побывала здесь рано утром, — осмотрев следы разбоя, сделал я вывод.

— Я с тобой согласен, — кивнул хант.

— Надо же сколько у него злобы! Интересно, сожрал он наши консервы? — посмотрел я на перевёрнутый ящик.

— Он их не сожрал, а раскидал и закопал в снег, — выпинывая из сугроба банку со сгущёнкой, сказал Николай.

— Ну и дела! Надо собрать что уцелело, ведь нам ещё жить да жить! Хорошо, что в моей нарте лежит ещё одна палатка с печкой. До неё зверь не добрался. В ней Н.З. продуктов.

— Смотри-ка, ты, оказывается, всё предусмотрел, — удивился охотник.

На то, чтобы отыскать все разбросанные консервы и собрать мало-

мальски сахар и крупу, у нас ушло два часа. В темноте мы поставили вторую палатку и затопили в ней печь.

— На дежурстве пусть будет Дымок, — сказал Николай. — Твоих, однако, надо в тепло, так они скорее придут в себя. Если начнут есть, то придётся кормить их как следует. Плохо то, что медведь закусил почти всей нашей рыбой.

— Не всей, я вон на дерево мешок как повесил, так он там и висит. В нём мороженая щука. Так что живём!

— Живём! — согласился Николай.

Через трое суток обе мои собаки совсем оклемались. Они стали хорошо есть и даже между собой играть. Медведь больше нас не беспокоил. Было даже как-то странно. Он как будто исчез.

— Ну что, завтра отчаливаем? — спросил я Николая.

— Думаю, что надо, иначе опять стукнут морозы и на «буранах» ехать станет опасно, — кивнул головой Николай.

Глава 29. Идолы

День ушёл у нас на сборы. Мы в кучу сложили рваную палатку и накрыли её мятой печыо. И, на всякий случай, написали записку Спиридону.