Пути Господни

«Скажи, отец, — спрашивал Ганс Шоль, — а фюрер знает о существовании концентрационных лагерей? Он знает, как в молодежных отрядах следят за партийной дисциплиной? Знает ли он, что душевнобольных детей увозят из клиник и монастырей в неизвестном направлении? Почему тем, кто освобождается из лагерей, запрещено под страхом смертной казни рассказывать, что они пережили? Почему и как такое правительство и такой вождь смогли укрепиться в нашей стране?» Отец Ганса и Софи Роберт Шоль был по профессии налоговым советником. В начале 30–х годов он увлекался идеями «великой Германии» и даже вступил в одну из национал–социалистических организаций. Но довольно быстро понял, что политические взгляды и идеи фашизма ему как верующему протестанту совершенно чужды. Он не боялся прямо говорить со своими детьми о том, что происходит с их народом, когда главным становятся богатство и идеология власти. Отец не уходил от ответов и объяснял: «Германия пережила страшные годы бедности, безработицы и унижений. Великая страна практически к началу 30–х годов перестала существовать как великая держава. Фюрер сумел возродить экономику, остановил инфляцию, бедность отступила, люди поверили ему и его партии. Вы родились сразу после Первой мировой войны, вы выросли в бедной стране, но свободной, оглянитесь вокруг, — сегодня нас стали уважать и бояться. Это кое–кому придает уверенность. Но мы не животные, а потому материальное благополучие не может нас сделать счастливыми. С патриотическими песнями на устах и стройными рядами фюрер и его партийцы поведут молодежь на смерть, и вы будете обязаны служить не Господу, а дьяволу. Программа служения и «правильной» любви к родине уже для всех вас прописана. Молодежь призвана под знамена, бить в барабаны, трубить в горн, носить форму, значки, петь патриотические песни. Как детей из сказки о знаменитом гамельнском крысолове, вас заманят в пещеру, где все погибнут…»

«В начале 1942 года мы стали находить в наших почтовых ящиках листовки, — пишет в своем дневнике Инга Шоль¹. — Текст их содержал выдержки проповедей епископа Мюнстерского фон Галена. 12 июля всей Германии стало известно, что орден иезуитов закрыт, а его члены выгнаны из своих обителей с приказом немедленно покинуть провинцию Вестфалию. То же самое постигло и женские обители в Лотарингии и Варте, вплоть до отдаленных границ. В бенедиктинском монастыре святого Иосифа, где обычно находили приют и медицинскую помощь одинокие матери с детьми, был проведен обыск, а вскоре мы узнали, что это место переоборудовано под огромный кинотеатр. «Ненужные, неполезные люди», среди которых много душевнобольных, инвалидов, одиноких стариков, вывозят из больниц в неизвестном направлении, а родственникам сообщается об их внезапной смерти и выдается кучка золы. Мы все больше понимали, что нас хотят перековать душевно, из нас, христиан, хотят сделать другую нацию и свернуть с пути Господа!»

Довольно длинный текст Готфрида Келлера становиться первой листовкой «Белой розы»: «Опустевшая земля проросла бурьяном, народ пребывает в состоянии позора, преступники торжествуют. Слишком поздно мы вспомнили утраченные истины: все добрые люди рассеялись, а имя злым легион…» Эта вольнолюбивая германская поэма XIX века звучит так, будто она написана сегодня. Друзья перепечатывают ее на машинке, рассылают наугад, бросают в почтовые ящики, а уже следующие листовки, размноженные на ротаторах, Александр, Ганс и Вилли в чемоданах развозят по всей Германии. Вскоре к ним подключается Софи Шоль, младшая сестра Ганса (в 1942 году она поступает на биологический факультет, знакомиться с друзьями брата и становится активным членом «Белой розы»).

До отъезда студентов–медиков на Восточный фронт они составили и распространили еще три листовки, а после возвращения в Мюнхен их активная деятельность распространяется уже по всей Германии. Поворотным моментом войны стало поражение вермахта под Сталинградом, оно удвоило силы европейского «Резистанса» (Сопротивления), а «Белая роза» стала продумывать политическую концепцию свободной Германии. Казалось, что победа близка! Но 18 февраля 1943 года, в то время, когда очередные листовки были разбросаны по всему университету, здание оцепляют солдаты, молодых людей арестовывают, увозят в тюрьму, и уже на следующий день их судит знаменитый внесудебный фашистский Народный трибунал.

22 февраля Ганс и Софи Шоль, и Кристоф Пробс были гильотинированы. Александр Шморель и профессор Курт Хубер были арестованы чуть позже и казнены 13 июля, Вилли Граф — 12 октября.

Из воспоминаний сокамерников Софи, Ганса и Александра